osobennaya

Особенная – это философский рассказ автора Романа Ударцева. Девушка Анна попадает в чистилище, и, чтобы выбраться из этого унылого места, ей нужно вспомнить, что в жизни она сделала хорошего. Спасение приходит с самой неожиданной стороны.

ОСОБЕННАЯ

Пыль клубилась вокруг колонны, то медленно оседая на бесцветную серо-желтую почву, то вновь вздымаясь под грубыми башмаками. Тени шагали в ногу. Не потому что их кто-то заставлял или приказал. Просто по другому у них не получалось. Бесконечная колонна тех, кто при жизни не совершил ничего.

Вообще.

Злобных маньяков, жестоких убийц и глумливых шарлатанов ждал чугунный холод ада. Добрых учителей, самоотверженных друзей и сострадающих творцов, забирало к себе в свет небо. За души фанатиков, превращающихся в праведников или злодеев, могущих стать дарителями жизни, небеса и ад постоянно боролись.

Но оставались души, предпочётшие не сделать ничего. Остаться в сторонке. Выждать. Жившие ради себя. Никакие и пустые. Ни ад, ни рай не хотели таких у себя и их просто смахивали в Чистилище. Как огромная кладовка, где можно хранить то, что надо бы выкинуть, но авось пригодится. Под пустым, бесцветным сводом, топча такую блеклую землю, шагали выброшенные из жизни и смерти.

И все же Чистилище не было тюрьмой. Через равные промежутки стояли каменные столбы. Любая душа, коснувшаяся его, могла выйти. Но при одном условии, ей придется доказать свое право выйти. В любом направлении. Хоть в ад, хоть в рай.

Бесконечная, многомиллионная колонна аккуратно обходила эти столбы, как змея обползает камни. Души еще до смерти обрели привычный для этого места облик: невзрачные, с серовато-желтой, как и все вокруг, кожей и выцветшими, пустыми глазами. Обычно, у кого-то из новичков устремлялся к каменному столбу, тоненько кричал и даже грозил. Отвечали. Сухим, стариковским голосом. Спокойно и равнодушно. Иногда это затягивалось, но время было не властно над этим пустым царством. Итог был один: душа поникала плечами и вливалась в колонну. Румянец гнева снова покрывался пылью, а глаза утрачивали блеск и жизнь.

Анна прибыла совсем недавно. Сначала суетилась, пытаясь выведать здешние порядки. Тормошила соседа:

– Слышь? — она теребила рукав шагающего рядом — Слышь?

Тень мужчины, что и при жизни был скорее особью мужского пола, наконец соизволил повернуть голову к ней. Он не видел смысла в этом разговоре, поэтому просто молча смотрел на нее. Анна затараторила:

– Долго нам еще топать?

Мужчина молчал. Она уж подумала, что он и вовсе не ответит, но тень с трудом разлепила рот, пошевелив губами, приноравливаясь сказать:

– Всегда, — сипло, он уже забыл человеческую речь, произнес сосед.

– Да ты обалдел? — взвизгнула Анна — Меня сюда что, насовсем засунули? Да отвечай ты, чурбак!

Мужчина подумал было ускориться или остановится, ему не нравилась соседка. Но мимолетное желание так и не оформилось в движение. Другим способом отвязаться от надоедливой соседки было хамство, но она могла начать скандалить. Вот уж чего не хотел он добавлять в свое серое уютное существование. Как и при жизни, он пошел по пути наименьшего сопротивления, ткнул пальцем в ближайший столб и буркнул:

– Выход.

После чего сосредоточился на мерном шаге и бесконечном оплакивании себя любимого. Чем, впрочем, занимались все в этой колонне. Анна посмотрела на столб: невысокий, по пояс, круглый камень в обхват толщиной. На серый гранит почему-то не садилась пыль и столбы были единственными яркими, если можно так сказать, пятнами в Чистилище.

Робко, с опаской, она подошла к столбу и коснулась щербатой поверхности. Ничего не произошло. Ее не шарахнуло током, что было хорошо, но и не выпустили, что было ужасно. Ее это раздражало. Ведь она всегда была такой хорошей, старалась не лезть в неприятности и вот, ее заперли в этом бесцветном и безвкусном месте. Она прикоснулась к столбу еще раз. И снова безрезультатно.

Отчаяние и злость вспыхнули в ней. Анна зло стукнула кулачком по камню. Естественно расшибла пальцы и закричала от боли:

– За что?

Послышался громкий щелчок, вроде как включили гигантский выключатель. Спокойный, но громкий голос донесся со всех сторон сразу:

– Ни за что.

– Так выпустите меня!

– Ты снаружи, — тот же равнодушный стариковский голос. Было не понятно, то ли это запись, то ли это действительно живое, разумное существо, которому просто наплевать на нее.

– Что за загадки идиотские? Мне здесь не место!

– А где твое место? — вопрос был задан без заинтересованности, так спрашивают чиновники, когда заполняют анкету.

Анна на секунду задумалась. Она, разумеется, помнила, что умерла. Помнила и ангелов с книгой жизни и когда они не стали ее даже судить, просто махнули рукой в сторону врат Чистилища, а через секунду уже занимались другим умершим. Вот, решила девушка, где была допущена ошибка. Ее, такую хорошую, запихнули сюда просто по ошибке.

– В раю! — выкрикнула она — В раю мое место!

– Хорошо, — все та же бюрократическая галочка, а не удивление или озлобление — что ты сделала достойного для рая?

Анна принялась лихорадочно вспоминать все свои добрые поступки. Она не была донором крови, потому что боялась иголок, не подбирала котят, потому что они какают где попало. Но что-то было, она знала точно.

– Я раздавала листовки, для благотворительности! — Анна улыбнулась, как она могла забыть, у нее же весь инстаграмм был завешен фотками оттуда. — Очень доброе и совершенно бесплатно.

– Ты уже получила свою награду при жизни, — ответил голос — то есть нивелировала доброту поступка.

– Как?! — возмутилась она — Я же бесплатно это сделала!

– Ты сделала для себя выгодную фотосессию и только, — в голосе промелькнуло усталое раздражение — свою награду ты получила при жизни.

– Нет-нет! — Анна опять принялась спорить, еще не понимая, что спорить бесполезно — Я заботилась о бездомных собаках! Подумаешь, пару фоток сделала.

– Листовки были о помощи для детского дома, а не собачьего приюта. И фотографий ты сделала двести сорок шесть, раздав четыре листовки. Награда превысила добро в шестьдесят один и пять десятых раза.

– Это нечестно, мое место в раю! — Анна надула губы.

– Честно, — равнодушно ответил голос и добавил, видимо что-то еще отметив в своей анкете — Что еще достойное рая ты сделала?

Анна принялась лихорадочно вспоминать. Если считать так, как считает этот сверхъестественный бюрократ, то ее жизнь была лишена добрых поступков, за которые она бы не получила награды. С ужасом она поняла, что и поступков достойных ада, она никогда не совершала. Ей не уйти даже в ад, не то что в рай.

– Это все? — сухо переспросил голос, Анна почти слышала шуршание собираемых со стола бумаг.

– Нет! Подожди! Я особенная!

– Чем? — тихий вздох, видимо и в потустороннем мире не любят лишней работы.

– Я родилась в хорошей семье!

– Шестьдесят пять процентов населения рождаются в хороших семьях.

– У меня имя красивое! — Анна цеплялась за соломинку, понимая, что второго разговора не будет, она станет просто пустой единицей в бесконечной колонне. Статистикой, которой она была при жизни.

– Анна, самое распространенное имя на Земле. — равнодушно ответил голос.

– Я одеваюсь в брендовую одежду и пользуюсь только модной косметикой…

Анна выкрикивала новые данные о себе. Голос все так же равнодушно отвечал, что телефоны такие покупают столько-то людей, джинсы такой-то процент жителей, а едят в навороченном ресторане сотни. Даже посещения музеев стали статистикой, ведь ни одна картина не смогла оставить рубец на сердце. Ее жизнь переводили в цифры. Она уже охрипла, но так и не могла вспомнить. Хотя что-то было. То, что она почти не запомнила, ерунда, мелочь…
Голос откровенно скучал и мечтал, как можно быстрее избавиться от нее. Возможно там его ждал космогонический кофе с ментальными булочками. И тут она вспомнила:

Летний вечер, ранние сумерки и она, совсем еще юная, но уже в «нужной тусовке». Быковатые детки мелких чиновников и владельцев продуктовых магазинов. Ей льстило, что она нравится таким состоятельным, с ее точки зрения, и перспективным мальчикам. А так же страстно хотелось модный телефон, на который, папа-жмот, денег дать отказался. Аня была умной девочкой и знала, как устроена жизнь. Они стояли у джипа, когда к ним подошел тощий патлатый паренек, с гитарой на плече. Анна посмотрела на его потертые, китайские джинсы, дешевую курточку и презрительно фыркнула:

– Ты так прекрасна! — тихо и глядя прямо ей в глаза, сказал он.

– Отвали, нищеброд! — фыркнула Анна, хотя и покривила душой, парень ей понравился, но телефон был важнее.

В следующую минуту к мальчику подбежали ее быковатые спутники и принялись скопом его лупить. Им было не страшно, ведь их было трое. Разломав гитару и хохоча, они сели в машину. Водитель крикнул ей:

– Анька, чо стоишь? Гомика жалко?

Анна смотрела на сидящего на грязной траве паренька, тот утирал кровь с разбитой губы и смотрел на нее. Она так хотела остаться, но подружки уже начали смеяться и она пошла в машину.

– Тогда! — выпалила она — В его глазах, я была особенной! Слышишь меня?

На какое-то время зависла тишина, отчаяние и надежда захлестывали ее. Наконец голос произнес:

– Он не зря просил за тебя…

paren-s-gitaroy

6 комментариев

  1. Светлана Енгалычева

    Великолепная работа! Легко читается, захватывает и проникает в душу.
    Люди — эгоистичные существа. Делая добро, хотят получить за это признательность.

  2. Роман Ударцев

    Спасибо, Светлана. :mask3:

  3. Андрей

    Зря она вообще что-то требовала, наказкть стерву, чтоб место знала.

  4. Андрей

    И, самое главное, ни один добрый не бравирует своими добрыми делами, лишь набивающий цену злой

  5. Полина

    Очень глубокий рассказ, заставляет задуматься о своём месте.

  6. Андрей

    все равны, вот все мысли