OTSTRAXA.su

Стервятники – это страшный рассказ автора Genesis о мужчине, который однажды становится свидетелем ужасной сцены, набюдая за ней со своего балкона. После этого его начинают преследовать жуткие существа.

СТЕРВЯТНИКИ

Раньше я никогда не боялся простых безобидных людей. Но недавно мне довелось узнать, что внешность побирающихся у вокзала старушек и спящих на скамейках бомжей обманчива, а цыганки и оборванцы с каменными лицами — самые настоящие упыри.

Прошу вас, не надо считать меня шовинистом и снобом. Мне свойственны и добрые чувства. Но знайте: под видом безобидного нищего может скрываться нечто ужасное…

Я занимаю квартиру на третьем этаже старенькой пятиэтажной брежневки. В этом доме, в подъездах которого вечно воняет дешёвым куревом и жареной рыбой, многие жители — доживающие свой век одинокие старики, горькие алкоголики и ожидающие пенсии работяги. И часто во дворе крутятся их серые силуэты, шаткие и трогательные. Покуривая на балконе, я часто думал, что живу практически на кладбище живых людей… Но я не думал, с какой стороны я смотрю на самую настоящую истину.

Однажды ночью мне не спалось. Я ворочался в постели около часа и не мог сомкнуть глаз. К тому же я почувствовал необходимость затяжки-другой… Выйдя на балкон, я выпустил из зажигалки язычок пламени и поднёс его к сигарете. Пустил струйку дыма — стало как-то легче…

В этот момент в свете уличного фонаря появилась маленькая хромающая фигурка. Я легко разобрал в ней бабу Клуню из соседнего подъезда, живущую подаянием пассажиров и провожающих. Баба Клуня прошагала к скамеечке посреди двора, таща за собой что-то лохматое, плохо различимое в её тени. Но пока она шла, тень медленно поворачивалась, как стрелка солнечных часов, и я сумел увидеть тело дворняги, которое старуха волокла за хвост. Примостившись на скамейке, бабка втащила дохлую собаку на колени, затем запустила в её брюхо руки и легко вырвала оттуда какой-то орган! Практически сразу она поднесла это ко рту и отгрызла порядочный кус неаппетитной склизкой дряни!

Я подавился дымом сигареты. Плотоядная старуха сразу же оторвала взгляд от разорванной псины и, почти не задумываясь, посмотрела в мою сторону. Моё тело моментально покрылось мурашками: прямо на меня уставилось не старушечье лицо, а серое складчатое его подобие. Глаза терялись под густыми тенями, которые шторами опускались прямо из-под бровей. Между тенями торчал острый птичий нос, под которым чернел пустой провал, такой же беззубый, как у обычной ”дневной” бабы Клуни. Только у неё нос был картошкой, а глаза жалобно блестели даже в тени…

Баба Клуня отбросила добычу и медленно двинулась к своему подъезду. Я зажал недокуренную сигарету в кулаке и вытряхнул её останки в пепельницу. И тут же до меня дошло, что хотя фонарь и бросал лёгкую тень на мой балкон, её прорезала маленькая искорка сигареты, торчащей из моих зубов. Этой же ночью я торжественно бросил курить. Один вид сигареты вызывал в памяти омерзительную картину каннибализма.

Парой дней позже я возвращался с работы. В одном из двориков скамейку занимал мужичонка в грязных лоскутах, дырявой шапке и лохматой бороде. Даже в таком виде он являлся владельцем маленькой радости — бутылки дешёвого пива. Бомж держал её в одной руке, а другой сжимал за горло слабо бьющегося голубя. И прежде чем я успел отвернуться, люмпен отгрыз бедной птице голову и сплюнул её под скамейку. Как этот неандерталец заедал останками сизаря пиво, я уже не видел — и слава богу…

В ту же ночь в дверь позвонили. Я, сонный и раздражённый, босиком добрался до прихожей и выглянул в глазок. На площадке стояла сорокалетняя тётка в пёстром платке и длинной расписной юбке. Её только не хватало среди маленьких трагедий последних дней!

– Что вам надо? — грубо спросил я, не силясь скрыть дурного расположения духа.

– Дай, красавец писаный, на молоко ребёнку. А хочешь, погадаю…

– Уходите, а то полицию вызову!

– А почему ты гордый такой, барин? Пусти хоть в квартиру, а то холодно на дворе.

Понимая, что от настырной цыганки отбоя не будет, я решил было идти в комнату за мобильником. Но только я сделал шаг от двери, как послышался мерзкий скрежет, словно по моей железной двери пыталась влезть кошка. Я потерял всякое самообладание:

– Что за номера! Убирайтесь к чёртовой матери!

– Пусти в дом! Открой дверь! — прогудел снаружи страшный голос.

Когда я выглянул в глазок, даже комнатная температура показалась мне стужей: глаза цыганки светились злыми пурпурными огоньками, а оскаленные зубы занимали почти пол-лица! Свет в подъезде заморгал, и только страшная рожа виделась мне в мерцании лампочки. Я упал под дверь, скрежещущую под острыми когтями чудовища и дрожащую от ударов лап, и затрясся от дикого ужаса, утратив волю над всем телом…

Утром, выходя из квартиры, я обратил внимание, что вся дверь исполосована, словно её пытались пробить граблями. Лампочка на этаже оказалась разбита.

Когда я на ватных ногах вышел из подъезда, боковым зрением увидел, как за мной идёт ещё кто-то. Опасаясь увидеть цыганку или цыгана, я обернулся. Это был всего лишь оборванный человек. Не бомж, а скорее неряха. Оборванец с застывшей мерзкой миной на лице шёл за мной, повернув ко мне лицо, но смотря как бы сквозь меня — возможно, он был подслеповат. Так же, как и я, сел на остановке и всё так же продолжал смотреть сквозь моё тело.

Мне стало как-то не по себе. Нервы, раздразненные мерзкими видениями, напряглись и запели, как струны. Я поднялся со скамейки и бросился бежать. Мой преследователь не отставал.

Так мы и бежали до церквушки, в которую я, атеист, ранее даже не заглядывал. Но сейчас в ней я увидел надёжную защиту и спасение. Я, не колеблясь, шагнул в калитку в кованых воротах и направился ко входу в церковь. Оборванец остался у решётки, и его неподвижное лицо исказилось от злобы и досады…

Я не пожалел купюры на восковую свечу. Помолившись по памяти, как когда-то молилась бабушка, я поставил эту свечу среди многих других. И прежде чем уйти, я зашёл также в церковную лавку, купил там крестик и вспомнил добрым словом свою набожную бабушку, заботами которой я помнил хоть одну молитву…

Сейчас мне никто не угрожает. Только баба Клуня стала шарахаться от меня при встрече во дворе, а бомжи стали без всяких логичных на то оснований крыть меня матом вдогонку. А когда я бываю на вокзале, пожилая цыганка-гадалка всегда отворачивается от меня и ищет другого клиента.