OTSTRAXA.su

На этом районе не курят – это страшный рассказ, присланный автором Roger Hall, о мужчине, который работает дворником. В его доме поселяется сосед, который слишком много курит.

НА ЭТОМ РАЙОНЕ НЕ КУРЯТ

В очередной раз квартиру Мика Хадсона разорвал безудержный звон будильника. И, как и всегда, он прозвенел ровно в 5 утра. Мик, 45-ти летний мужчина, лениво вытянул руку из-под одеяла и нащупал на тумбочке мерзкий механизм, облачённый в фиолетовый корпус. Этот будильник он купил на распродаже, будучи мальчишкой, и, хотя фиолетовый корпус ему и не нравился и сам будильник напоминал раздувшуюся жабу, он работал уже 29 лет, замолкая лишь тогда, когда мистер Хадсон менял ему батарейки.

Мик поднялся на кровати и взглянул на будильник, по привычке. Он потер руками лицо, громко зевнул, сопровождая выдох воздуха из своих легких соответственным звуком, и, оперевшись на кровать одной рукой, встал, после чего последовал привычной дорогой в туалет.

Опорожнив свой мочевой пузырь, Мик взглянул в зеркало. Сонное лицо, складки от подушки и красные, еще не до конца проснувшиеся глаза, подсказывали ему, что начался очередной трудовой день. Очередной ненавистный, глупый, вечно повторяющийся трудовой день.

Мик Хадсон — разнорабочий. В основном, уборщик улиц. Мик устроился на эту работу четыре года назад, и до сих пор “пахал, как проклятый”, каждый день выходя на улицу к половине шестого утра.

Мистер Хадсон открыл холодильник и отыскал рядом с ящиком пива коробку яиц, взял бутылку молока и, облизнувшись, взглянул на пиво. “Это на вечер. Сейчас нельзя, сейчас — работа, друг мой, работа.” — сказал он себе и закрыл дверцу. Холодильник мерно, тихо загудел, нарабатывая упущенный мороз.

Мик Хадсон приготовил себе яичницу и сел завтракать. Запив молоком последний кусок своего блюда, он так и оставил та-релку и бутылку на столе и двинулся в туалет — утренние водные процедуры ждали его слегка полноватое, щетинистое лицо. Как только и этот момент ушел в прошлое, мистер Хадсон направился к шкафу.

Выцветающая, когда-то ярко-оранжевая форма с белыми светоотражающими полосками от плеча и до пояса, висела на плечиках. Один край свис больше положенного, и Мик поправил его. Затем снял форму, на груди которой красовался большое маслянистое пятно и кинул на диван.

Он взял вельветовые штаны, не менее загрязненные, чем форма и принялся что-то искать в груде сваленного комком белья. Он свел брови к переносице и задумался. Включил свет, и сразу заметил, как на дне что-то сверкнуло. Мик рукой раскидал белье и достал оранжевую кепку с такой же светоотражающей полоской.

Натянув штаны и легкую кофту, он взял форму. Накинул рубашку поверх кофты, поднялся с кровати и встал перед зеркалом. Закинул кепку на черноволосую голову и поправил козырек. Он готов к работе.

Дворников, как, например, в Германии или России, в Штатах не было. Мику просто повезло с этой работой, хотя он ее и ненавидел. Четыре года назад, когда многоэтажный дом в паре кварталов еще строился, он закладывал кирпичи в него. Вскоре, когда здание уже стояло, как влитое, словно всю свою “жизнь” здесь и было, произошло сокращение рабочих на строительстве, и Мик оказался в заднице. Благо, с боссом у него были отношения неплохие, и он договорился, чтобы Мика оставили в качестве уборщика соседней улицы. Хрен знает, как ему это удалось, но мистера Хадсона это и не волновало — он работал, а что ему еще было нужно?

Мик закрыл шкаф и протянул руку за его боковую панель. Что-то негромко ударилось, на мгновение донесся металлический звук и Мик достал метлу. Прошел к двери, хватая другой рукой большое железное ведро и оказался перед проблемой — обе его руки были заняты. Как же открыть дверь?

На улице стояла теплая погода. Солнце уже практически поднялось, освещая улицы ярким светом и нагревая землю. До Мика донеслось чирикание, и он улыбнулся. Хоть он и ненавидел эту ежедневную, скучную работу, но пение птиц по утрам было ему всласть. Куда приятнее выходить на улицу летом, чем холодной осенью, когда, закутавшись по самый нос в одежду, кажется, что ты в своеобразном “бронежилете”, который защитит от холодного ветра. На деле все совсем иначе.

Мик повернул голову сначала направо, затем налево, оценивая, с какой стороны лучше начать, чтобы пойти по возрастающей. Плюсом было так же и то, что мусора на его территории было крайне мало, в основном он собирал пыль с тротуара, чтобы его края были хорошо видны, и дорожка выглядела чистенькой и аккуратной. Сегодня он решил начать с левой стороны.

Донеся контейнер до пересечения улиц, Мик поставил его у самого края тротуара и взял метелку обеими руками. Он взглянул на дорожку и вновь повернул голову в другую сторону, оценивая уровень своей работы на сегодня. Глубоко выдохнув воздух, он принялся делать метлой привычные движения, выметая пыль в одном направлении.

Мик закончил с левой стороной. Взглянув внутрь контейнера, он с удивлением обнаружил, что тот заполнен практически ровно наполовину. Сегодня работы было немного больше, чем он предположил в первый раз. Тем не менее, мистер Хадсон взял ведро и пошел на другую сторону, насвистывая какую-то мелодию, услышанную им вчера по телевизору во время просмотра очередной никому не нужной телевизионной передачи.

Мистер Хадсон подошел на другую сторону и решил начать выметать со стороны подъезда, когда обнаружил, что подул легкий ветерок ему в лицо. “Будет лететь в эту сторону.” — подумал он и нагнулся, схватив ведро. “Придется начать с дальней.”

Мик неспеша подошел к дальней стороне улицы и опустил контейнер на землю. Схватив свое орудие “массового уничтожения пыли и мусора” освободившейся рукой, начал проделывать ту же работу, что и пару минут назад, когда сметал пыль тротуара в небольшие кучи.

Мик домел уже практически до конца, когда остановился и снова свел брови. К его ногам, гонимый ветром и меняющий траекторию своего движения, прикатился окурок “Camel”. Свежий окурок выкуренной, может быть, вчера вечером, а, может, и сегодня утром сигареты смотрел на Мика пожелтевшим фильтром, словно это был кошачий глаз.

Мик поднял взгляд и увидел еще один. Рядом с этим покоился еще. И еще штук пять-шесть окурков сигарет.
Мистер Хадсон поднял изумленный взор на окно на первом этаже, под которым лежали окурки и смотрел на него, слегка приоткрыв рот и не разводя брови. Это было окно миссис Нильсон, пожилой дамы. Уж она точно не могла курить — Мик это знал, поэтому он поднял голову чуть выше.

Балкон, находившийся над окном миссис Нильсон, выходил аккурат на тротуар, и окно на нем было слегка приоткрыто. Мик заметил это, и в уме сделал кое-какие выводы. Если окно приоткрыто, значит, в квартире жарко. Если его открыли сейчас, значит, постоялец недавно проснулся. Если его открыли с вечера, значит, постоялец еще спит…

Из этого окна донеслось глухое, слабое пиликание. Повторившись три раза, оно замолкло, и едва послышалось сонное, неразборчивое бурчание. Внезапно штора, отделявшая балкон и саму квартиру, заколыхалась и откинулась, и взору Мика предстал мужчина лет тридцати. Он закрыл окно, повернул ручку и открыл его настежь, не замечая наблюдавшего за ним мистера Хадсона.

Мужчина взял с панели, огораживающей окно, синюю прямоугольную пачку и достал сигарету. Чиркнув спичкой, он прикурил, раздувая густой, смолистый дым, вьющийся вверх, в атмосферу. Затем резко взмахнул рукой и затушил спичку. Выкинул ее в окно. Спичка с почерневшей головкой упала прямо к ногам Мика Хадсона. Мик опустил голову и моргнул. Затем снова поднял взгляд на мужчину.

Тот стоял, вдыхая дым и выпуская его клубнями, и смотрел куда-то вдаль. Мик еще секунду смотрел на него, затем взял ведро и поплелся прочь — в сторону мусорки, обдумывая произошедшее. Конечно, миллионы людей курят, но ни разу Мик не убирал с этой стороны окурков, и даже не видел их. Как такое могло произойти, что за одну ночь на втором этаже, аккурат над миссис Нильсон, поселился незнакомый курящий мужчина?

Хадсон опустошил контейнер в мусорный бак, обдумывая это, и двинулся обратно. Он не курил. Работая на стройке, он не переставал класть кирпичи, в то время, когда его напарники прерывались на “перекур”. Он вообще не терпел табачного дыма, и не понимал, зачем люди травят себя, вдыхая эту едкую отраву и уничтожая свои легкие. Даже в школе, когда мальчишки тайком покуривали где-то после уроков за гаражами, Хадсон обходил эти места стороной. Он не терпел дыма.

Свернув за угол, он поднял голову вверх. Окно уже было закрыто, вероятно, мужчина сделал свое дело и удалился. “Обалдеть, — подумал Мик, — он начинает свой день не с завтрака, а с сигареты!”

Мик подошел к окну и взглянул вниз. Рядом с окурком, прикатившимся к нему, лежал еще один дотлевающий его собрат. Мик ошарашенно уставился на него и снова поднял голову вверх. У него же есть балкон! Какого черта он засоряет улицу! Мог скидывать это в пепельницу!

Мик выдохнул воздух и подошел к кучке окурков. Если вчера с утра этого не было, значит, мужчина приехал вечером. Вероятно, новый жилец.

С этими мыслями он начал выметать окурки ближе к своему ведру.

***

Так продолжалось втечение недели. Терпение Мика Хадсона начало постепенно угасать, и удивление сменилось раздражением, разъедавшим нервные клетки изнутри.

На восьмой день Мик Хадсон стоял около двери миссис Нильсон. Массивная коричневая дверь скрывала от его взора квартиру старушки. Мик нажал на звонок.

Вскоре дверь отворилась и появилась седоволосая женщина, окутанная в небольшой цветастый платок. Все таки она старее, чем я думал. — взбрело в голову Мика.

Она смотрела на него сквозь крупные линзы очков.

-Здравствуйте, миссис Нильсон. — сказал Мик низким, скри-пящим голосом. Он вообще редко разговаривал с людьми.

-Здравствуй, Мик. — добродушно ответила старушка. — Чем я могу быть полезна?

-Миссис Нильсон… — начал он. — Вы не знаете, кто живет над Вами этажом выше?

Миссис Нильсон опустила голову, задумавшись, и через секунду сказала:

-Это Руперт. Руперт Дженкинс. А в чем дело, Мик?

-Да так. Просто, хотел познакомиться с соседом, миссис Нильсон, а имени его спросить как-то смелости не хватает.
– улыбнувшись, ответил Мик. — Я и подумал, Вы же всех знаете, кто в этом доме живет, может, я спрошу у Вас.

Старушка улыбнулась в ответ.

-Да, действительно. Я всех знаю. Может, чаю? — она отошла от двери, приглашая его войти.

-Нет, спасибо, миссис Нильсон. — ответил Мик. — Мне пора идти. Спасибо, что сказали, как зовут моего нового соседа.

-Да не за что, Мик. Заходи, если что. Ты редко захо…

Она не успела договорить. Мик развернулся и двинулся вверх по лестнице. Старушка еще мгновение смотрела на удаляющегося Хадсона, затем закрыла дверь и снова окунулась в свои дела.

***

Однажды, убираясь на улице, Мик обнаружил под окном, где ранее лежали окурки, пачку из-под сигарет. Вернее, только изначально он подумал, что пачка пуста, однако, подняв ее с земли, он услышал тихое шуршание внутри. Мистер Хадсон открыл пачку и увидел 12 сигарет. “А вот и повод познакомиться.” — подумал Хадсон и спрятал сигареты в карман.

В квартире Руперта Дженкинса раздался звонок. Взглянув в глазок, он увидел крупного мужчину с щетиной. Его пухлое лицо напоминало свинячью морду, отчего Руперт изначально не захотел открывать дверь. Наблюдая, как мужчина второй раз потянулся к звонку, Руперт закинул цепочку на защелку и открыл дверь с замка, после чего отворил ее. Цепочка, не дав двери распахнуться полностью, придержала ее в пяти сантиметрах от обивки.

-Привет. — улыбнулся Мик.

-Здравствуйте. Вы кто?

-Я Мик — твой сосед. — разговаривать с Дженкинсом на “Вы” ему очень не хотелось.

-Очень приятно. — ответил сквозь проем Руперт. — Чем обязан?

-Я заметил, что ты куришь. — сказал Мик и едва унял раздражение, чуть не отпечатавшееся на его лице. Он протянул пачку сигарет, подобранную под окнами. — Вот. Ты, наверное, выронил.

Руперт Дженкинс удивленно уставился на пачку, затем по-смотрел на Мика и моргнул.

-Большое спасибо, но я решил бросить.

Мик некоторое время подержал пачку в вытянутой руке, затем убрал ее в карман.

-О, извини. Я думал, ты выронил, когда…

-Ты что, мужик, следишь за мной?

-Нет. Я просто убираюсь на этой улице ежедневно. — пожал плечами Хадсон. — Мне свойственно замечать людей.

-Понятно. Что-нибудь еще?

-Я… Да нет, ничего. Всего доброго.

-До свидания.

Руперт захлопнул дверь, после чего Мик Хадсон еще немного постоял около нее и пошел к себе в квартиру.
“Парень решил бросить курить. Что ж… Любой человек может бросить курить. Это же просто — нужно всего лишь не ку-рить, вот и все. Ладно. Посмотрим, что из этого выйдет.” — подумал Мик Хадсон сидя на кровати. После этих мыслей он выключил ночник и вскоре погрузился в сон.

На следующее утро Мик удивленно обнаружил, что окурков под окнами не нашлось. Равно, как и пачек сигарет и спичек. И зажигалок.

Видимо, Руперт Дженкинс действительно взялся за ум! Что ж… Парень дольше проживет, а мне меньше убирать.

Мик Хадсон собрал пыль в контейнер и отправился к му-сорному баку.

На следующий день все было так же — никаких окурков.

Спустя три дня Мик Хадсон проснулся в хорошем настроении. Он уже начал забывать, что ему целую неделю приходилось выметать эти склизские, пропитанные угарным газом окурки около своего дома. Каждый день он это делал на протяжении недели — и теперь — хорошая новость! — парень бросил курить. Конечно, Мик знал, что это тяжело, — его единственный приятель со стройки, Эдди “Большая голова” Косик, бросал курить много раз — и не выдерживал после первого же дня без сигареты. Но, почему-то, Мик был уверен, что больше ему не придется убирать окурки из-под окон.

Какого же было его разочарование, когда он увидел, что под окнами, которые были чистыми на протяжении двух дней, расположилось штук тринадцать — не меньше, окурков.

У Мика помутнело в глазах. На крупном лице застучала височная жилка. Мик почувствовал, как по его телу — от кончиков пальцев до кончиков волос — пробежали мурашки. Злость ярким, грибовидным ядерным взрывом прокатилась по его разуму. Парень сказал, что решил бросить.

Мик поднял голову вверх и тупо смотрел на полуоткрытое окно минуты три, после чего схватил ведро и метлу, и принялся убирать окурки, выметая их из-под окна.

Он еще никогда не чувствовал себя таким беспомощным.

Месяц спустя, когда солнце, пусть и незаметно пока для глаза людей, стало раньше заходить за горизонт, а сок в деревьях двигался все медленнее с каждым часом, Мик проснулся в подав-ленном настроении. Любой курящий человек на улице вызывал у него неописуемое отвращение, и он быстро отворачивал голову, чтобы не видеть этой ужасающей картины.

На улице теперь было немного прохладнее. Мик, как обычно, позавтракал без особого настроения, надел форму и вышел в тусклое, сентябрьское утро.

Он уже начал привыкать, что теперь уборка улицы у него шла не от “легкого к более сложному”, а с “ОКУРКОВ, ЧЕРТОВЫХ ОКУРКОВ, МАЛЕНЬКИХ, ВОНЮЧИХ ОКУРКОВ ПОД ОКНАМИ”. Мистер Хадсон уже по привычке, выйдя из дома, свернул направо — к окнам, под которыми каждый вечер скапливалось большое количество выкуренных сигарет и под которыми он каждое утро начинал убираться. С самого августа.

Мик Хадсон поставил ведро и схватил метлу второй рукой, направляясь к дому. Подняв голову, чтобы взглянуть, сколько ему придется убирать на этот раз, Мик остановился.

Под окнами, которые он каждый день, начиная с конца лета, убирал, покоилась ПРОСТО ОГРОМНАЯ куча выкуренных сигарет самых разных марок, а рядом с ней лежали промокшие под ночным дождем полураспавшиеся пустые пачки из-под сигарет.

Лицо Мика не изменилось. Округлились только глаза и рукоятка метлы была сжата пальцами так, что костяшки побелели Казалось, будто он вот-вот раскрошит ее.

Мистер Хадсон резко поднял голову наверх. В этот момент с пола балкона кто-то поднялся и, покачиваясь, побрел в комнату. Но Мик сразу понял, что это был не Руперт.

Он заскрипел зубами и вновь бросил яростный, молниеносный взгляд на кучу распавшихся сигаретных остатков. Разумеется, полежав под дождем всю ночь, куча развонялась так, что Мик даже не успел подойти к ней полностью, как уже почувствовал этот вгрызающийся в ноздри мерзкий запах, смешивающийся со рвотными позывами. Набрав в (непрокуренные) легкие воздух, Мик двинулся убирать.

С семи утра до двух часов дня Мик Хадсон просидел у своей двери, не сводя глаз с отверстия, окутанного линзой. Парень, поднявшийся с балкона, явно не был Рупертом, и Мику хотелось знать, кто же это мог быть.
Примерно в два часа дня дверь Руперта открылась, и из квартиры вышло двое молодых людей. Руперт что-то сказал им, стоя в дверях, и они рассмеялись, удаляясь из дома. Вид у хозяина квартиры был не особо хорош.

Мик понял, что это просто друзья. “Просто друзья, сделавшие под окном зловонную кучу дерьма, которую мне пришлось убирать, черт подери!”

Подождав еще несколько минут после того, как Руперт закрыл дверь, а парни ушли, Мик Хадсон накинул курточку и вышел из квартиры.

Оказавшись на улице, он поднял голову вверх, посмотрел на окно Дженкинса и тут же зашел обратно.

С балкона Руперта Дженкинса вился клуб синего дыма, разметаемый по сторонам осенним ветром.

Терпение Мика Хадсона лопнуло полностью. Он сидел перед телевизором и пил третью бутылку пива, когда услышал глухой стук в дверь. Нет, это была не его дверь — он сразу это понял. Если бы стучались к нему, звук был бы намного громче.

Стучались в дверь напротив. К Руперту Дженкинсу.

Мик осторожно поднял свое тело, отчего прогнувшееся кресло приняло свой прежний облик и, если бы могло говорить, сказало бы своему хозяину “спасибо”. Он аккуратно подошел к двери и взглянул в глазок.

У двери напротив стоял парень среднего роста с перекинутой сумкой через плечо. Его синяя кепка обрамляла курчавую голову парня, отчего он казался нелепым.

Мик повернул защелку и открыл дверь. Парень обернулся.

-Привет. — сказал Мик Хадсон, высунув свою свинячью физиономию из-за двери. — Вы к Руперту?

-Здравствуйте. Я к… — парень открыл сумку и пролистал бумаги. Он был почтовым служащим. Мик понял это по фирменной кепке. Парень достал небольшую бумагу и взглянул на нее. — Да. К мистеру Руперту Дженкинсу. — ответил он. — он здесь живет?

Мик сглотнул. Только что в его голове созрел гениальный план. В его разуме сверкнул огонек, и пронеслись все воспоминания о тех ужасных днях, когда он был вынужден убирать кучи выкуренных сигарет гребаного Руперта “сосутабакбезперебоя” Дженкинса.

-Да, конечно. — он открыл дверь чуть шире. — Только его сейчас, наверное, нет дома. Вы пробовали звонок?

-Да. — ответил парень, хлопнув бумагами по руке. — А когда он вернется, не знаете?

-О, нет, он всегда приходит по-разному. — улыбнулся Мик и снова сглотнул. — Если Вам нужно что-нибудь ему передать, — я могу это сделать.

-О, спасибо, но на это нет необходимости. — добродушно ответил парень. — Я воспользуюсь почтовым ящиком, если лично в руки передать квитанцию не выйдет.

Мик смотрел на парня, наверное, слишком уж сумасшедшим взглядом, отчего уловил во взгляде “почтового парнишки” смятение.

-Спасибо. — повторил он.

-Всегда рад помочь, дружище. — ответил Мик, закрывая дверь.

Спустя четыре часа Мик осторожно открыл дверь своей квартиры и выглянул на лестничную площадку. Этажом ниже го-рел свет, и его лучи частично освещали второй этаж.

Мистер Хадсон вышел из квартиры и направился на лестничный пролет, соединявший этажи два и три. Там располагались почтовые ящики — по правую сторону второго этажа, по левую — третьего. Мик аккуратно, не надевая ботинок, чтобы не раздавалось топание его ног по всему этажу, прошел к серебристому, аккуратно выполненному ящику с цифрой “19”.

Это был почтовый ящик Руперта Дженкинса. Мик достал две проволоки, на конце одной из которых имелись зазубрины. Она была потолще.

Мик прищурил глаза, стараясь различить, какой стороной ее вставлять, и вскоре выполнил это действие. Вторую проволоку, прямую и поуже, он вставил сверху и сделал небольшое нажатие ею на “средство отпирания”, расположившееся под ней. Потихоньку пошатал “ключом”, однако тот почти не двигался.

Мистер Хадсон аккуратно повернул, стараясь максимально синхронизировать свои движения, обе проволоки. Внутри механизма что-то щелкнуло, и дверца ящичка совсем чуть-чуть приоткрылась.

Мужчина огляделся по сторонам. Никого. Он приоткрыл дверь ящика чуть больше и достал единсветнную лежащую там бумагу. Она не была запечатана, — это хорошо. Иначе ему пришлось бы снова упаковывать ее и запихивать обратно в ящик.

Хадсон развернул бумагу и прочитал, что на ней написано. Бумага оказалась обычным уведомлением того, что подарочный набор в виде выполненного в керамике пистолета, заказанный Дженкинсом пару дней назад, придет через три дня.

Хадсон завернул бумагу и сунул ее обратно в металлическую коробку, затем аккуратно закрыл дверцу и слегка прихлопнул. Внутри снова что-то щелкнуло.

На следующий день, убрав, как обычно, не без злости, кучу под окнами, мистер Хадсон заметил возвращающегося домой Руперта. Он шел по другую сторону от Хадсона, и тот сделал вид, что что-то метет. Дженкинс, облаченный в пальто, развевающееся при ходьбе, зашел в подъезд. Хадсон собрал небольшую наметенную кучку, выкинул из ведра мусор в бак и последовал его примеру — двинулся к себе.

Скинув свое рабочее одеяние на диван, Хадсон вышел из квартиры и направился к почтовым ящикам. Он подошел к ящику номер 21 — своему ящику. Проходя мимо почтовой коробки Дженкинса, Мик украдкой заглянул внутрь. Там было пусто. Теперь он знает, что “пистолет” придет к нему через два дня — не считая вчерашнего. Хадсон постоял около своего ящика, делая вид, что всматривается внутрь, и двинулся обратно в свою квартиру. Мик достал из ящика скотч и выложил его на столик. Настало время для второго пункта плана.

Через два дня Мик, как обычно, убрал (теперь уже не такую большу) кучу окурков под окнами Руперта, и, после прометания улицы, пошел домой.

Дома он достал свою синюю кепку, в которой работал на стройке, просунул руку внутрь, пощупал козырек — высохла. Вчера он ее постирал, иначе она была слегка замасляна, а это не есть хорошо. Он снял с вешалки свою черную барсетку, купленную год назад на распродаже в отделе для мужчин “Men’n’Jack”, встал перед зеркалом и поправил козырек. Мужчина перевесил сумку через плечо и вновь взглянул в зеркало. Пора выходить.

Мик Хадсон вышел из квартиры и закрыл дверь. Он бросил взгляд на лестничный пролет номер один и два. На двери справа от себя он не смотрел — соседи, даже если бы наблюдали за ним, все равно ничего бы не увидели. Прошлой ночью он аккуратно залепил глазки обеих дверей скотчем.

Мик подошел к двери Дженкинса и поправил кепку, сдвинув козырек чуть ближе к глазам. Не слишком, иначе будет подозрительно. Сделав глубокий вдох, он позвонил. Изнутри комнаты донеслись глухие шаги…

***

Официальная версия смерти Руперта Дженкинса гласит: сердечная недостаточность. На самом же деле, она не была случайной.

Мик Хадсон узнал, что смертельная доза никотина для человека — это, примерно, 94 сигареты, скуренные одна за другой, а потому за день до выполнения своего плана, он купил 5 пачек сигарет. Не пожалел денег, которые и так доставались ему с большим трудом.

На самом же деле, его курящий сосед схватился за сердце (предварительно заблевав пол на кухне) после 17-й, но не отпустил наполовину скуренную 17-ю сигарету из пальцев до тех пор, пока не упал на пол.

Мик (разумеется, надев перчатки) проверил пульс. Ничего не билось. Кровь не создавала свой круговорот в организме Руперта. Скорее всего, 17 сигарета была контрольной потому, что частое поступление отравляющих веществ в организм смешалось с приступом страха, и сердце парня не выдержало. Мик аккуратно убирал выкуренные сигареты в один из карманов своей сумки во время “ритуала курения” Руперта, дабы не убирать их после.

Он проверил пульс парня еще раз и подошел к двери. Глянув в глазок и убедившись, что никого на лестничной площадке нет, он вышел и быстро перешел к себе в квартиру.

Мик очень сильно провонял, а потому стиральная машина сейчас ему была очень (самым) нужным другом. Он снял всю одежду, закинул ее в машину и включил, затем открыл кран в ванной, и, пока она набиралась, нежился в теплой воде, откинув голову назад и закрыв глаза. На его лице была блаженная, спокойная улыбка.

Через две недели после этого Мик, как обычно, вышел на улицу в своей форме, вооружившись метлой и ведром. Сентябрьская погода сменилась более холодной, и ветер срывал пожелтевшие листья с деревьев, чтобы следующим летом на них выросли новые, зеленые листья.

Мик вдохнул воздух полными легкими и выдохнул, пуская еле видные пучки пара. Он прошел по левой стороне дорожки, поставил ведро в начале своего рабочего пути и принялся убирать листья.