OTSTRAXA.su

Сумрачный мир (глава шестнадцатая) — это шестнадцатая глава саги автора Романа Ударцева о сумрачном мире.

СУМРАЧНЫЙ МИР

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

На кособокую, из не ошкуренного бруска треногу, молодой прыщавый паренек в дешевом и потасканном костюме с чужого плеча, установил плакат «Христианская церковь «Слово Веры». Потом повернулся к маленькой сестре во-христе:

– Маша, пошли, скоро начинается воскресная школа. — девочка угрюмо посмотрела на него и отвернулась. Брат Олег решил проявить чуть-чуть взрослой суровости, разумеется, для блага неразумной — Ты что не помнишь? Те детки, которые пропускают воскресную школу, попадают в ад! Пойдем.

Девочка пробурчала что-то невнятное. Во всяком случае, Олег предпочел так считать, а то слишком было похоже на «…дебил малолетний…». Потом Маша повернулась и зашла в здание ЗАГСа, где церковь арендовала помещение для служб. Из конференц-зала раздавались жуткие звуки, похожие на вопли гарпий, это репетировал хор. Слева была комнатка для повседневных церемоний, которые проходили без пафоса, там и устроили детскую воскресную школу.

У дверей стояла чуть полноватая, но симпатичная девушка. Обаятельная улыбка и добрый характер, вполне компенсировали лишний вес. Она обрадовалась увидев Машу и воскликнула:

– Солнышко, ну где же ты ходишь? — она жестом показала внутрь комнаты где находилось с десяток детей от трех до десяти лет — Мы только тебя и ждали.

– Привет, Эля. — если кого девочка и рада была видеть среди этого балагана, так эту очаровательную толстушку.

– Так, детки. — чуть громче, но не срываясь на крик, прирожденный педагог, сказала Эля — Становитесь в кружок, давайте помолимся. Господь, мы благодарим тебя, что ты дал нам собраться здесь и сейчас…

Маша, а так он себя называл даже мысленно, чтобы не выходить из роли, едва сдержал зевок. Вот уже третье воскресенье подряд, он торчит в церкви. И вариантов сбежать обратно в ад у него не было. Конечно, можно было вскрыть вены или полетать с высотки, но что будет с настоящей Машей? Тело стоило беречь и не только тело, но и жизнь. Если девочка вернется на свое законное место, то должна очнуться в своей семье, а не в сумасшедшем доме. Так что ему приходилось делать уроки, молиться и ходить в церковь.

Правда окружающие все равно считали, что она с прибабахом. Хорошо, что сейчас шли каникулы, потому что в школе все уроки были на украинском. Мать все время плакала, а отчим косился на нее и, когда думал, что она не видит, крутил пальцем у виска.

Реально бесило отсутствие свободы во всем. Указывали когда тебе ложиться спать, когда вставать. Что делать и куда идти. Что есть и сколько. Быть ребенком непросто. Нарастал конфликт с отчимом.

Село, где очнулся Миша, называлось Коротичи. Родина Степана Богдановича Прокопенко. Придурки, которых Миша отметелил возле коровника пришли жаловаться. Им конечно же не поверили, но Степан с тех пор при виде Маши топорщил усы и зло щурился. Машин родной отец погиб год назад в аварии и какие причины заставили Юлю через полгода выйти замуж за казначея церкви «Слово Веры» был неясно.

Два дня он не трогал падчерицу, мать как наседка оберегала дите. Потом они вернулись в Харьков. Степан решил, что пора прибегнуть к дисциплине. Пока Юля была на работе. Отчим начал «дрессировать» ребенка. Только не учел, что ребенком Маша была исключительно внешне. «Принеси воды», «подай пульт», «почему свет не выключаешь»… приказы и придирки сыпались одна за одной. Девочка терпела, но когда толстые как сардельки пальцы отчима полезли под юбку, девочка закончилась.

Резкий удар в гортань охладил страсть Степана к несовершеннолетним, а мгновенно оказавшийся у ширинки кухонный нож, предупредил другие противоправные движения. Мило, как и положено девочке, улыбаясь, Маша объяснила отчиму, что отныне, ему стоит придержать в узде свои командно-извращенные поползновения. И тогда об этом досадном инциденте не узнает Юля и менты, а он сохранит свои причиндалы на месте…

– Маша. Маша! — голос Эли вывел девочку из задумчивости. Все молчали и что-то ждали от нее. Точно, вспомнила она, ее черед молиться.

– Ээээ… Господь, ты хороший… – в военном училище Мишу научили многим полезным вещам, но молитвы в их число не входили — Мы тебе благодарны… Просим прощения… Ээээ.. Аминь?

Остальные дети захихикали. Эля вздохнула. Что-то происходило с Машей. Девочку травмировала смерть отца. Раньше была такая умница, лучшая в воскресной школе, а теперь словно не от мира сего. Создавалось впечатление, что ребенок тяготится занятиями. Эля решила, что не только будет молиться за нее каждый день, но и возьмет трехдневный пост.

– Детки, кто помнит, что мы изучали на прошлом занятии? — конечно, один час в неделю не идеально, но Эля была хорошим учителем и почти все подняли руки — Давай ты, Соня.

– Мы проходили как Иисус Навин и евреи разрушили стены Иерихона! Они помолились и Бог дал силу их трубам.

– А что происходило потом? — спросил Юра Корякин.

– Потом они вырезали всех, кто выжил после землетрясения. — пробурчала Маша, но недостаточно тихо.

– Маша! — воскликнула Эля.

– Извини. – с интонацией взрослого, сказавшего лишнего при детях, ответила девочка — Я в туалет отойду.

Маша вышла, а Эля задумчиво смотрела ей в след. Ох не ладное творится с ребенком. Если бы она не знала, что дети защищены Господом, то подумала, что в девочку вселился бес. Нет, невозможно, она ведь молилась с нами. Демоны впадают в буйство при молитвах. А Маше было просто наплевать. Странная она стала. Эля повернулась к остальным. Не стоило акцентировать внимание на досадном эпизоде, чтобы он не привлекал слишком много внимания.

– А сегодня мы поговорим о судие Израилевом Самсоне.

Девочка вышла в фойе, где уже кучковались взрослые пришедшие раньше начала службы. Пастор Геннадий, высокий, стройный мужчина лет сорока, ходил между людьми, здоровался и улыбался. Его жена, худая, с непропорционально большими ладонями и ступнями, разговаривала с Васей, солистом хора и зятем епископа по совместительству.

Мама и отчим стояли мрачные, в сторонке. Как только пастор обратил на них внимание, они увели его в каморку, где церковь хранила реквизит и проходили конфиденциальные беседы.

Единственный плюс того что ты ребенок в том, что окружающие обращают мало внимания на твои действия, пока они находятся в определенных рамках. Ходить где попало не возбранялось и Маша спокойно прошла следом. Коморка располагалась в конце коридора, напротив был выход на сцену. Сундуки, с звуковым оборудованием поставили прямо в коридоре, чтобы после службы не заморачиваться и быстро сложить обратно. На один из них и присела девочка, делая вид, что вытряхивает камушек из туфельки. Разговор в каморке был слышен отлично.

– … помогите, пастор Геннадий! — гундосо, видимо плакала, говорила Юля — С Машенькой что-то происходит и я не знаю, что делать.

– Пастор, – сказал Степан — тут я согласен, после поездки с падчерицей определенно проблемы. Непослушная стала, нервная.

– К врачу ее водили? — пастор был опытным и на одни молитвы не полагался.

– Говорят, все в порядке, легкое сотрясение мозга… – Юля зарыдала.

– Да, вот только вчера, она функцию рассчитала, – угрюмо добавил Степан — которую я в институте так и не решил.

Мать ети, мысленно выругался Миша, конечно, я еще подумал сложноватое задание для третьего класса. Думал, это уровень образования за одиннадцать лет вырос, а этот урод меня проверял. Потупее надо быть.

– Может ее на обследование положить? Что скажете, пастор? — Степан мечтал избавиться от «прицепа» и дурдом казался идеальным вариантом.

– Нет! — взвилась Юля, все же она была матерью — Помолитесь, пастор, прошу Вас!

– Конечно мы помолимся, – ответил пастор — но ты должна быть готова к трудным решениям.

Пастор понял куда клонит его казначей, но должен был играть свою роль. Дальше из каморки послышались невнятные бессмысленные звуки. У протестантов это называлось «говорением на иных языках». Маша соскочила с сундука и пошла в фойе. Дело принимало скверный оборот. Из сумасшедшего дома ей не выбраться, а плана действий все еще не было.

В помещении было душно. Поэтому Маша пошла на улицу. Скоро начнется служба и ей придется два с лишним часа слушать песнопения, восторженные молитвы, больше похожие на припадки и проповедь о том, какие люди козлы и какой Бог хороший. Так что глоток свежего воздуха не повредит.

Холодный ветер принес облегчение. По-видимому придется все-таки пускаться в бега. Был еще вариант: рассказать Юле правду. Вот только где гарантия что в дурдом не угодит уже она? Куда ни кинь, всюду клин. Маша присела на каменные ступеньки.

Из-за угла вышел черный кот. Не лощеный красавец, которых любят и холят. Нет, ободранный помойный кот. Шерсть росла клочьями, одно ухо надорвано, а глаза были цвета болотной грязи. Котяра уселся напротив и уставился на девочку.

– Ну, – спросила Маша — и чего тебе надо? Жратвы у меня нет. Вали отсюда.

– Я бы с удовольствием свалил, – внятно промявкал кот — если бы этот долбанный демон не помешал.

Бабка идущая мимо ЗАГСа по тротуару, подпрыгнула от неожиданности и, крестясь, припустила дальше. Значит это на галлюцинация, сделал вывод Миша.

– Ты кто такой?

– Не узнаешь? — кот оскалил зубы — Это же я тебя подстрелил, братишка!

– Рий, сука! — Маша начала шарить руками вокруг себя, в поисках любого предмета, что мог стать метательным снарядом — Тварь, пришибу!

– Эй, полегче! — кот отбежал на десяток шагов — Тебе здесь не нравится? И мне не нравится. Давай быстренько разберемся и отправимся дальше. Все довольны и без лишнего мордобоя.

– И сколько мне ждать? — Миша едва сдерживал себя — Год? Десять лет? Пятьдесят?

– Не психуй, братишка! — кот сел на задницу и примиряюще махнул лапой — Через две недели отправишься в рай. И я тоже.

– Это тело вполне здоровое. — хмыкнул Миша. Отправляться в рай он не планировал, но информацию из Рия надо было вытянуть. — С чего ему сдыхать через две недели?

– А, – равнодушно мявкнул Рий — они тут все передохнут. Их какие-то безбожники поубивают. Но насчет тебя указания четкие: быстро и безболезненно. И так две смерти подряд для мученика выше крыши. Ладно, завтра к тебе загляну, покеда, братишка!

Миша промолчал. Картина вырисовывалась неприятная. За каким-то хреном, его упорно пытались сделать праведником и отправить на небеса. Причем не гнушаясь прихлопнуть при этом полсотни человек. Надо что-то делать, решил Миша, хлопнул по коленям, вскочил, поправил юбку и зашагал в ЗАГС молиться.