OTSTRAXA.su

Сумрачный мир (глава двадцать четвертая) – это двадцать четвертая глава саги автора Романа Ударцева о сумрачном мире.

СУМРАЧНЫЙ МИР

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Пастор Геннадий любил такие моменты. Полторы сотни людей под полным его контролем. Ох, как же его заводила такая власть. Он не отходил от трибуны, но не потому что устал от проповеди и хотел опереться. Просто кто-то мог заметить, насколько ему нравятся такие моменты. Просто по штанам.

Власть куда приятнее секса, это слуга божий выучил давно. А власть над умами вообще не имеет себе равных. Вот почему он так трясся за свое место. Не деньги, нет. Он уже давно договорился с казначеем и лихо кроил деньги паствы. На собственный остров не хватит, но на безбедную жизнь, за восемнадцать лет он вполне заработал.

Вот только в тихом домике где-нибудь в Бельгии не будет такой власти. Не будет фанатично горящих глаз, смотрящих на тебя с упоением и надеждой на приказ. Надо бы еще подкинуть дров в эту топку, подумал праведник.

– Я изгоняю тебя дьявол! Именем божьим, приказываю тебе вернуться в ад! — завывал он — Я имею власть от бога приказывать и ты будешь повиноваться!

Каждая ситуация имеет свою обратную сторону. И чем более ситуация приятная, тем более неприятная обратная сторона. Легко и приятно бороться с дьяволом в своем воображении. Можно небрежно смахивать «тьмы тем» слуг сатаны на словах. Пастве это тоже нравилось. Не надо работать над собой, не надо мучительно осознавать свои ошибки и откровенную подлость. Достаточно покаяться и все. Можно начинать с нового листа. А если кто-то напоминает тебе о прошлом, то это дьявол через него действует. Бог же простил. Удобная религия моральных лентяев.

Главное, что дьявол, в умах таких верующих, сущность абстрактная, которую можно победить словами. Набором правильных слов, а не действий. Придя один-два раза в неделю в церковь, ты побеждаешь сатану. Песнями и молитвами, пожертвованной пятеркой и воплем «халлэлуйя». Но сегодня все изменилось.

Громкий, оглушающий звук, похожий на звон лопнувшей гигантской пружины, резанул по ушам прихожан. Моментально выдирая всех из транса, жестко, как мордой об стол, сталкивая с реальностью. На сцене стоял огромный красный дьявол.

– Звали меня, люди? — громогласно спросил он, ощеривши в улыбке острые зубы.

Вопль едва не вынес окна в зале. Пастор пятился от Гаврилыча и рухнул со сцены. Ни у кого не возникло и мысли, что это какой-то спецэффект. Свет софитов отражался от кроваво-красной кожи настоящего демона. Люди замерли, не зная, что предпринять. На сцену выскочило два паука, размером с машину, так по крайней мере, показалось опрошенным свидетелям.

Как сель или лавина не может начаться без крохотной песчинки или снежинки, так и паническое бегство не может начаться без маленького штриха, того эпизода, что убедит окружающих что это не сон и пора бежать.

Маленькая Маша, в джинсовом комбинезоне и заляпанной кровью розовой футболке, стала той песчинкой. Девочка вышла на сцену, неловко, одной рукой, другая висела на перевязи, сняла автомат с предохранителя.

– Чего расселись, сволочи? — заорала она и пустила очередь поверх голов — Бегите!

Раненные бойцы нацбатов, сидящие в первых рядах, не показали примера храбрости, но показали хорошую физическую подготовку. Побросав костыли, они ломанули к выходу. Вот теперь паника выплеснулась из берегов. Каким-то чудом никого не затоптали насмерть. Зал стремительно опустел.

Слева раздался грохот, вторая группа вынесла боковые двери и готовилась атаковать. Миша махнул рукой и они побежали направо, в ту самую комнатку где проходила воскресная школа для детей. По прикидкам Миши там было удобно держать оборону. Если у нападающих нет гранат, то там можно продержаться довольно долго. Форы у них не было. Топот армейских ботинок раздавался прямо за спиной. Они влетели в помещение и сразу рассыпались по сторонам, чтобы не зацепили выстрелы. Помещение не было пустым. С десяток прихожан стояли в центре взявшись за руки и тихо молились.

– Какого хрена вы тут делаете! — спросил Миша, его проигнорировали — Бегите, идиоты!

– Они настоящие верующие, – Арахна коснулась когтем плеча Миши — это бесполезно. Они не предадут веру и не отступят.

– Мать! Мать! — в планы Миши входила собственная смерть, но вот эскорта он не хотел.

С противным звуком пули влипли в штукатурку над головой. Миша плюя на боль в руке, отшвыривал гражданских из зоны обстрела. Арахниды поняли его и, насколько могли, аккуратно разбросали людей по углам. Он сам едва успел нырнуть за перевернутый металлический стеллаж.

– Живьем брать. — успел он крикнуть паукам, когда четверо бойцов ворвались в комнату.

Нападавшие не ожидали сколько-нибудь серьезного сопротивления, поэтому удалось их обезвредить. Живьем не значит целыми, так что арахниды выполнили приказ Миши. Четыре бессознательных тела лежали на полу. У этих на лицах были балаклавы. Миша торопливо сдирал маски, лелея надежду, что одним из них окажется Дохно. Если за кого и удастся выторговать безопасный выход для заложников, так за лидера нацистов и то не факт.

Дохно, как и положено «херою» в пекло не полез, предпочитая рисковать молодыми дураками, а не своим драгоценным здоровьем. Но одной из нападавших оказалась Юля.

– Какого хрена ты здесь делаешь? — грубо спросил Миша хлестанув ее по щекам.

– Это что за хрень! — взвизгнула женщина увидев арахнидов.

– Не отвлекайся, сволочь! — Миша надавил ей на перебитую Арахной лодыжку, женщина завыла — Что ты здесь делаешь?

– Из-за тебя, тварь ублюдочная! — заорала она — Они сказали, что не верят, что меня ребенок отделал и решили проверить лояльность. Сука!

– Гранаты! — тонко крикнул Фаланг.

Миша понял, вот он конец. В маленьком помещении, три наступательные гранаты превратят всех кто внутри в фарш. Насколько пришибленные нападающие, если кидают гранаты в помещение где находятся их же люди, его уже не волновало. Все, он сделал все что мог.

Он увидел испуганное лицо Эли. Что же, прости пышка, но всех спасти я не могу. До встречи на той стороне, пронеслось у него в голове.

Единственное, чего Миша не мог ожидать, так это скорости реакции пауков. Арахна понимала, что не успеет выбросить все три гранаты. Она прыгнула на Мишу и Юлю, прикрывая своим жирным паучьим брюхом. Гаврилыч находился в другом конце комнаты и попытался сделать тоже, для остальных, вот только тульпа не материальный объект и осколки не замедляет.

Даже под прикрытием паучихи, взрыв едва не прикончил Мишу. Из глаз и из ушей потекла кровь. Перекрытия рухнули, одна из бетонных балок придавила Арахну. Она запищала от боли:

– Помни, ты обещал!

– Помню, уже скоро. — Миша смотрел на паучиху, бессмертие превратилось в пытку, ведь даже с такими повреждениями она не могла умереть.

Он обернулся к Юле. Женщина не только выжила, но умудрилась подхватить, выроненный во время взрыва, пистолет Миши. Она навела запыленный ствол на него.

– Сука. — закашлялась она, но не сводя с него ствол — Ты все испортил. Кто бы ты ни был. Надо было аборт по-тихому сделать.

Юля не успела среагировать, Миша без замаха воткнул подхваченный на полу кусок арматуры ей в грудь. Ни сожаления, ни раскаяния он не чувствовал. Только усталость и желание закончить дела.

Как только Юля перестала дергаться в агонии, он вытащил из нее корявую ребристую железяку и пропорол ей себе горло. Обычно смерть приходит в обнимку со страхом, но не в этом случае. Миша скорее был похож на сдающего вахту офицера. Проверил все ли в порядке, все ли дела сделаны и пора на заслуженный отдых. Последняя Гостья уже показалась вдалеке. Миша выдрал две человеческие души из паучьих тел и поджидал ее.

Ххх

Алиса растерла все ладони, но молчала. Топор не желал слушаться девушку, но она упорно продолжала рубить дрова. Откуда она понимала сколько нужно дерева для погребального костра, ведьма и сама объяснить не могла. Как не могла объяснить фатального везения, позволившего украсть тело Маши из морга. Погребение должно быть правильным, вот что Мать Штриха знала точно. Так что надо рубить.

Она совсем выбилась из сил и лёгонькое тело девочки едва затащила на кучу хвороста и сучьев. Белая ткань, пропиталась кровью из многочисленных ран. Ведьма плакала, сама того не замечая.

Алиса отступила на десять шагов. Из чащи леса вышел черный громадный и ободранный кот. Слова не требовались, это погребение должно пройти молча, понимали оба и лишь легкий шум ветра в кронах деревьев, нарушал тишину.

Никаких спичек, никакого бензина. Алиса подняла руку в знаке огня и погребальный костер вспыхнул. Жар от него обжигал и холодил одновременно. В пламени на мгновение показалась смеющаяся девочка, лет девяти, ведь ничего нельзя уничтожить окончательно, тем более детскую душу.

Пламя забрало все. Не осталось ни обгорелых костей, ни углей, лишь тонкий слой пепла, подхватываемый ветром. Алиса вздохнула. С этим погребальным костром закончилась ее старая жизнь и надо учиться жить по-новому.

– Зачем пришел? — спросила она кота.

Рий молчал. Да и что он мог сказать?

– Бортанули тебя наниматели? — насмешливо, но в тоже время сочувственно сказала ведьма.

– Не приложил всех мыслимых усилий для выполнения задания. — с отвращением процитировал Рий. Куда ему еще податься в мире, где ему невесть сколько еще болтаться?

– Мне фамильяр нужен, согласен? — спросила Мать Штриха.

– Кормить будешь? — рефаима всегда отличала практичность.

– Не загнешься, не боись.

Они постояли еще пару минут молча. Алиса задала вопрос, не коту, скорее мирозданию:

– Как он там?

– Уверен, мы еще о нем услышим не раз. — уверенно ответил рефаим — С его-то характером.

КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ