OTSTRAXA.su

Сумрачный мир (глава двадцать третья) – это двадцать третья глава саги автора Романа Ударцева о сумрачном мире.

СУМРАЧНЫЙ МИР

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

– Дьявол! — вещал с трибуны пастор Геннадий, воинственно размахивая потрепанной библией — Вот враг душ человеческих! Дьявол, безбожие и язычество, толкают народы воевать с другими народами! Но, Господь велик! Амэн?

– Амэн… – разноголосо подхватили сто пятьдесят шесть человек в зале, они уже были введены в почти трансовое состояние во время пения, или как говорили в таких церквях «прославления и поклонения».

По большому счету, то, что говорил пастор не имело большого значения. Гораздо важнее были интонации, то, как он это говорил. Если перевести речи Гитлера, там тоже нет ничего сверхъестественно умного, обычный треп больного на голову политика. Но умение завести толпу, дано далеко не каждому. Геннадий толпу заводить умел, он нутром чуял, как нагнетать истеричную волну, как вводить людей в религиозный экстаз.

– Дьявол обстреливает наших солдат на Донбассе! — закричал он так, что зафонил микрофон — Нечистому дают отпор наши солдаты! Халлэлуия!

– Халлэлуия! Амэн! — подхватила толпа. Под жестким психическим давлением стирались личности, критическое мышление и разум. Оставалась вера: не оспаривающая, не сомневающаяся, любящая морального насильника с духовным саном.

Гости церкви, редкие прихожане, солдаты с настоящими и бутафорскими повязками, в начале служения дичились. Им казался странным энтузиазм, бездумное восхваление и безумные пляски экстаза. Но служба была организованна профессионалами. Правильные слова, где тебя выделяют из остальных, где ты становишься сыном божьим, не то что остальные, ослабляли естественную психологическую защиту. Кому не хочется стать частью чего-то великого? Кто не захочет стать воином света, тем более что для этого надо всего лишь спеть?

Простенькие песенки, с плохим вокалом и музыкальным сопровождением, отличались тщательно подобранными ритмами. И подбирали эти ритма отнюдь не музыканты. Тысячи лет различные шаманы вводили этими ритмами себя в транс. От чего же не послужить этим ритмам на славу самой демократичной демократии? В деле приобщения к правильной вере, все средства хороши.

Прошло уже полтора часа с начала службы. Музыканты «группы прославления» начали наигрывать и напевать медленный речитатив. Паства билась в экстазе. Прикажи сейчас пастор им всем скопом бросится с обрыва, они поскачут, уверенные что выполняют божественную волю.

– О, дьявол! — завыл Геннадий — Мы изгоняем тебя! Агрых ащих обобол!

У пастора начался приступ гласологии, когда человек издает бессмысленные звуки. Это обычно бывает у грудных детей, а с возрастом проходит. В среде пятидесятников это называлось «говорением на иных языках, человеческих и ангельских» и считалось даром духа святого. Между верующими постоянно ходили слухи о якобы заговорившем на суахили французе или доярке из Белой Церкви заговорившей на древне-арамейском. Подтверждений, разумеется не требовалось, ведь народ собрался верующий, а не думающий.

Миша слышал этот дикий шум двоящимся. Через блютуз гарнитуру на ухе. Через нее Алиса координировала их действия. И через стену. Судя по уровню звука, собрание все больше напоминало бунт в сумасшедшем доме. Теракт планировался небрежно. Группа шла всей кучей, через неприметные служебные помещения, вместо того, чтобы ударить сразу в нескольких местах, перекрыть все выходы и взять ситуацию под контроль. Можно считать, что повезло, подумал Миша и вздохнул. Он помнил, что в таком деле, везение обычно заканчивается плохо.

Десяток обвешанных автоматами нацистов, уже прилепивших нашивки ДНР и ЛНР, ввалился в заставленный старой мебелью подвал. Миша укрылся на противоположной стороне, за, любезно сложенными арахнидами, старыми сейфами. Импровизированная амбразура давала хороший угол обстрела и укрывала от пуль. То есть бегать с поломанной рукой не придется, что уже радовало.

Террористы двигались быстро и дергано. Миша выругался, они были под каким-то наркотиком, то есть боли не чувствуют и убивать придется всех. Завывания в зале достигли апогея. Миша прицелился в последнего вошедшего и выстрелил. Никаких переговоров, никаких идиотских высказываний, даже ругани. Спецназ работает молча, учили его, договариваться надо было раньше, теперь пришла смерть.

Пуля прошибла глаз и нападавший умер мгновенно. Ему повезло, потому что следом на толпу накинулись пауки. Миша был рад таким союзникам, без них у него не было шансов вообще. Но нападение арахнидов еще долго будет преследовать его в кошмарах. Пауки рвали людей на лохмотья. Трое погибли через две секунды.

Нападавшие, видимо были опытными бойцами и сориентировались быстро. Да, нападали гигантские пауки, да, потери. Значит отступить в коридор и перегруппироваться. Лишь потом, анализируя ситуацию, Миша понял, что бойцы просто приняли реальных арахнидов за глюк от боевых наркотиков.

Фаланг перескочил на потолок и пробежал дальше по коридору, перекрывая террористам путь к отступлению. Арахна встала левее от входа, выхватывая бойцов одного за одним и вышвыривая под выстрелы Миши. Впрочем, после знакомства с когтями паучихи, выстрел лишь обрывал страдания, настолько изувеченными они падали в центр подвала.

Ни воплей боли, ни грохота выстрелов в зале не слышали. Люди продолжали молиться, не зная, что проклятые сейчас спасают их, а не ангелы.

Двоих арахниды взяли живыми. Лидер группы бился в конвульсиях, пуля попала в голову, но не убила его. У второго не было ног, но он все равно тянулся к оружию. Чем бы их не накачали, как блокиратор боли, эта штука действовала отменно. Миша прогнал соблазнительную мысль, обыскать тела и ширнуться самому. Рука болела невыносимо, но ясная голова куда важнее.

Сначала Миша не понял, зачем пауки сохранили жизнь двоим, ведь допрашивать их смысла не было никакого, настолько они были обдолбанные. Потом он понял, что арахниды не любят вкушать мертвечинку. Вот это уже был перебор и Миша отвернулся, стараясь не обращать внимания на чавкающие звуки за спиной.

– Что дальше? — спросила довольная Арахна, сыто отрыгивая.

– Спорите все нашивки с формы. — устало ответил Миша, голова кружилась от боли, да и удар по голове не прибавил здоровья.

Он вытащил у одного из мертвецов штык-нож и принялся за работу. Халтура конечно, но все лучше, чем ничего. Идею он подсмотрел в одном идиотском американском фильме. Скоро на лбах семи трупов красовалась свастика. У троих от головы осталось настолько мало, что художествами заниматься не получалось. Пусть нацисты не расслабляются и помнят славные традиции партизанщины.

– И что с этим хламом делать? — спросил Фланг держа в передних лапах георгиевские ленты и знаки отличия ополченцев.

– Надо уничтожить. Сжечь наверное. — ответил Миша — Спички есть?

Ни при каких условиях нельзя было оставлять компромат в подвале. В подвале, ну среди живых, разумеется, курящих не наблюдалось. Значит надо рыскать по карманам новопреставленных.

– Сейчас сделаю, только отвернись, я стесняюсь. — пропищала Арахна.

– Стесняется. — пробурчал Миша отворачиваясь — Человека сожрать не стеснялась.

Паучий яд, он же желудочный сок крайне едкий. При увеличении размера, едкость растет по экспоненте, так что от бутафорских нашивок не осталось ничего, только лужа на оплавленном кислотой бетоне.

– Миша! Миша! — ожил наушник — Идет вторая группа!

– Твою мать! — выругался Миша, как он и предполагал, везение штука обманчивая.

– По Пушкинской едет милицейский спецназ. — обрадованно доложила Алиса, как и все мирные и законопослушные люди, она верила в то, что милиция всегда на страже простых граждан.

– Все, уходи оттуда. — приказал Миша — Все собранные видеоматериалы загружай на указанный сервер и беги. Это не милиция, это третья группа, они будут зачищать всех выживших.

– Удачи, Миша. — всхлипнула Алиса и отключила связь.

– Переходим к плану «Б». — проворчал Миша.

План «Б» был прост как мычание. Надо было устроить панику в зале и сорвать теракт. Ну не будут же они посреди улиц отстреливать убегающих. Тем более среди дня в воскресение. Миша достал раритетный пергамент и кровью нарисовал на нем треугольник.

– Хрук поолысы Гаврилыч! — выкрикнул он заклинание, потом посмотрел на арахнидов, подхватил АКСУ одного из бойцов и повесил на плечо, чтобы было удобно стрелять одной рукой, точности никакой, зато грохоту будет море — Ну, что, товарищи, готовы устроить переполох в курятнике?