OTSTRAXA.su

Ведун (глава двадцать четвертая) – это двадцать четвертая глава мистического романа “Ведун” от нашего автора Романа Ударцева.

ВЕДУН

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Вадим объявил бывший кабинет кардинала оперативным штабом. Но, хотя ему это не нравилось, ведуны все равно считали это его личным кабинетом. Они всегда стучались, прежде чем войти. Обычно это раздражало, но сейчас ему требовалось уединится с гостем. Мари, намека не поняла и пошла с ними. Вадим нахмурился, предчувствуя недоброе, но промолчал.

Ведунам вообще и Вадиму в частности, была чужда жажда роскоши. Комфорт они ценили, но охапка душистого сена была им милее дорогого дивана из редких сортов кожи. Поэтому в кабинете царил бардак. В углу на дорогом штучном паркете были свалены несколько десятков пар военных ботинок. Дальше у стены стояли ящики с армейскими сухпайками, а левее зачем-то пристроили четыре бензопилы и грязную донельзя стремянку. Если в организации и были недостатки, то в отсутствии нормальной интендантской службы. Молодежь предпочитала работать в поле, а считать поварешки или быть прапорщиками не стремилась.

Бывший бухгалтер кардинала Степан Аркадьевич знал в этом толк, вот только у него работы было выше крыши и в Тихом Бору. Там была главная база ведунов и о ее существовании не знали даже ушлые ребята из военной разведки. Здесь же все должны были уметь за себя постоять. Так что приходилось мириться с бардаком и разбираться с хозимуществом самому. Однажды Вадим предложил заняться этим Мари, за что был одарен удивленным взглядом и демонстрацией холеных пальчиков, которые и так уставали за компьютерной бухгалтерий. Портянки пересчитывать ведьма отказалась наотрез.

Впрочем Барон был демократичен, он приходил и в лачуги бедняков и дворцы богатеев, как заметили еще братья Гримм, Смерть самая справедливая из всех. Вадим небрежно махнул на кресла возле стола, мол, рассаживайтесь, и полез в приоткрытый бар за ромом. Кардинал был не чужд мирских удовольствий и бар был забит до отказа. Отыскав относительно чистые стаканы он налил каждому.

Мари подождала, но Вадим не спешил быть джентльменом и ей пришлось топать за соком самой. Француженке непривычно было пить неразбавленный алкоголь.

– И что же привело тебя ко мне, Барон? — ведун не любил ходить вокруг да около.

– Любопытство, друг мой, – белозубо ухмыляясь ответил Самди.

– Врешь, – спокойно, но твердо заявил Вадим — и про твое беспокойство по поводу гаржи дал, тоже не надо втирать. Плевать ты хотел на наши разборки.

Барон Самди покачал головой в притворной обиде, потом посмотрел на Мари и подмигнул ей. Ведьма покраснела. У Вадима сжались губы и заиграли скулы.

– Так… – тихо и спокойно, что случалось с ним в моменты дикого бешенства, произнес он — вот с этого момента подробнее.

– Понимаешь, – замялась Мари, она посмотрела на Барона ожидая поддержки, но тот лишь скалился откровенно забавляясь — Вовчик так мучился, я тут порылась в интернете. Нашла сведения о молодом духе-лоа… Может быть можно вернуть девочку?

– Твою мать! — выругался Вадим — Вове растрепала?

– Ну…

– Отвечай, зараза!

Мари молчала, только плакала и шмыгала носом. Ведьма рассчитывала, что Вадим не обрадуется, но он никогда на нее не орал. Барон веселился и прихлебывал ром. Ведун смотрел на Мари тяжелым взглядом, потом швырнул стакан об стену. Девушка вздрогнула и втянула голову в плечи. Разъяренный ведун мог и убить в припадке ярости.

Вадим подошел к бару и налил себе водки. Потом грузно сел в кресло. Посмотрел на улыбающегося Самди и тяжело вздохнул:

– Начнем с того, дорогуша, что ты уже поплатилась один раз за небрежное обращение с потусторонним. Тебя это ничему не научило?

Девушка вздрогнула от воспоминаний и сжала свой стакан до побелевших пальцев, но молчала.

– Начать с того, что это не Барон Самди, – устало и зло сказал Вадим — и уж тем более это не молодой добродушный дух-лоа.

– Не понял? — удивленно поднял брови негр.

– Самди, – горько усмехаясь объяснил Вадим — весит килограмм на сто больше, терпеть не может ром, тащится от сладкого и является моим другом уже сто шестнадцать лет.

– Уел! — улыбнулся липовый Самди и отхлебнул рома — Но ром шикарный, где взял?

– Где взял, там уже нет, – пробурчал Вадим — теперь объясни мне кто ты такой и какого черта лезешь к моим людям. Пока я не вышел из себя.

– Ты всегда был нервным, – усмехнулся гость.

Кожа его начала белеть, исчез цилиндр, проросли длинные совершенно седые волосы, а рост резко уменьшился. Костюм сменили длинная юбка и вышитая погребальным орнаментом рубаха из небеленого льна. Пальцы стали узловатыми и на спине появился горб. Нос стал уже и похожим на клюв хищной птицы. Глаза загорелись мрачным бордовым пламенем, как угольки подернутые пеплом. Через минуту, в кабинете стояла старуха. Вот только при взгляде на нее, Мария думала не о внучках-пирожках-носочках, а о том, что привело ее на эшафот и была совершенно права. Еще до того как Вадим открыл рот, француженка знала, что он скажет:

– Мари, выйди отсюда и никого не пускай.

– Вадим, я…

– Все, вали я сказал!

Мари разрывалась между животным страхом и долгом. Ведь это ее вина, она творила ритуал призыва. Где она напортачила, ведьма понять не могла. По всему должен был появиться настоящий Самди, а не эта стремная бабушка. Все же, превозмогая страх, она почти решила остаться. Но бабка решила за нее. Старуха цыкнула зубами и Мари вышвырнуло в коридор.

Еще секунду назад она смотрит в жуткие серо-красные глаза бабки, а в следующий миг сжимается в углу коридора. Мари подскочила к дверям, но наткнулась на преграду. Причем не силовое поле, каким активно пользовались ведуны. Нет, это было самое настоящее стекло. Девушка прислушалась. За дверями разговаривали, она улавливала голос Вадима и визгливый дискант бабки. Но беседа, похоже, протекала спокойно. Мари села на пол и заплакала. Воспоминания, стыд от того, что ее опять провели и страх, что Вадим теперь не будет ей доверять, рухнули на ведьму как тонна щебня. А еще она снова беспомощна, как тогда, семьсот лет назад в Лангедоке, от этого хотелось выть.