OTSTRAXA.su

Ведун (глава двадцать седьмая) – это двадцать седьмая глава мистического романа “Ведун” от нашего автора Романа Ударцева.

ВЕДУН

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Свист стоял оглушающий. На границе ультразвука, громкий настолько, что слезились глаза. И при этом он не был монотонным, нет, четверть секунды тишины сменялось таким же коротким грохотом свиста. Бесконечная канонада бьющая по ушам. Если бы в помещении был человек, то он бы сбежал или сошел с ума, но Вадим человеком не был. Хотя и для него это было тяжело.

Слух он отключил, но свист бил через кожу, заставляя вибрировать кости. Вадим работал. Он подошел к массивному отлитому из мягкой стали постаменту, на котором лежала человеческая фигура. Лежащий напоминал призрака, все его тело состояло из неясного марева, непрозрачного, но и не имеющего четких границ. Ведун подошел к изголовью постамента и прикрыл глаза. Свист мешал сосредоточится, но все же он смог наладить ментальный контакт с лежащим. Говорить при таком шуме не получалось, но телепатия, хоть и отнимала много сил, в звуке не нуждалась.

«Вова, подумал Вадим, следи за дыханием и сердцебиением»

«Я стараюсь, Учитель, так же мысленно отвечал Вова, но устал лежать без движения»

«Терпи и медленно замедляй пульс. Главное медленно. Дыхание пока не регулируй. Сосредоточься на сердце.»

Свист начал затихать, а интервалы увеличиваться. Вадим очень хотел ободряюще улыбнуться, но не рисковал. Любое его движение или жест, могли испортить все дело.

«Учитель, взмолился Владимир, – мы тут уже два дня торчим, когда уже можно будет размяться?»

«Мы находимся в бункере двадцать минут, объяснил Вадим, ты стал ушкуйником и теперь тебе надо научиться замедляться. Ты слишком быстрый, так что терпи и учись. Дыхание и пульс, оседлаешь это и все получится.»

Вадим постарался, чтобы его мыслеобразы были наполнены уверенностью и поддержкой, но в телепатии нет лжи, Вова видел, что Учитель боится за него. Когда Вова соглашался стать ушкуйником, то ожидал зверских тренировок, способных вызвать обморок у крапового берета. А ему приходилось учиться просто лежать. Что трудно, ведь ты ускоряешься так, что движением ресниц вызываешь синяки на веках. Даже воздух вырывается из легких с околозвуковой скоростью, создавая звук работающего реактивного двигателя. Если бы Вадим не укрепил его тело ведовством, парня разорвали собственные легкие.

Ведун видел, что Вова не справляется. Если он не сможет погасить скорость, то любое движение размажет его. Глубоко засунув в чулан разума стыд и совесть, Вадим пошел на риск и передал ученику:

«Ты говорил, что ради Маришки пойдешь на все, а сам не можешь даже дыхание выровнять!»

Это было подло, ткнуть в самое больное место, но у ведуна просто не оставалось выбора. Свист взял новую оглушающую ноту, а постамент начал крошится. Следующие секунды решат все. От, мерцающего из-за непроизвольных микродвижений мышц, тела пошел пар. Вадим искренне надеялся, что это не кровь. К счастью это были просто слезы. Злые слезы парня, которому дали любовь и счастье, а потом отобрали смысл жизни. Искренняя влага попадала на дрожащие ресницы и обращалась в пар.

Постамент и обрывки одежды вдруг взорвались, миллионами осколков. Бетонные стены заброшенного бомбоубежища дрогнули под натиском, но выдержали. Вадим, окутанный заклятьем «кольчуга», покрылся снопом искр, из-за отскакивающих как пули обломков. Лампочка накрылась еще в самом начале, а поднявшаяся горячая от вибрации пыль, скрыла все и в инфракрасном диапазоне.

Тишину нарушал только шорох оседающей пыли. Выжил ли Владимир, ведун не знал. Ведун включил слух и услышал кашель и мат:

– Учитель, – сквозь приступ мучительного кашля, сказал Вова — я тебя люблю и все такое, но иногда ты бываешь редкостной сволочью!

Вадим не стал отвечать, чтобы не наглотаться пыли. Вместо этого он подхватил парня на руки и пошел к выходу. Бронированная дверь погнулась и ему пришлось шарахнуть в нее арканом с неэстетичным названием «Лом». В коридоре он бережно усадил ученика на приготовленный матрас и сунул ему в руки литровую кружку с водой. Вова осушил кружку одним махом, следом вторую и лишь третью стал прихлебывать не спеша. Еще бы, после такой нагрузки организм потерял огромное количество воды и энергии. Учитель пододвинул к молодому ушкуйнику пластиковое пятилитровое ведерко с крышкой. Никаких салатиков, внутри были шашлыки. Вова жадно хватал куски и почти не жуя глотал. Вадим улыбался, он любил этого паренька как сына и был рад, что тот сумел обуздать скорость.

– Ну, не так уж и страшно было, – невнятно из-за набитого мясом рта, произнес ушкуйник — думал хуже будет.

– Не обольщайся, друг мой, – Вадим снова стал серьезен — это только первый этап, подготовка тела, дальше будет сложнее.

– Ага, дзен и прочая лабуда? — усмехнулся Вовчик и кинул в рот очередной кусок шашлыка. Как и все молодые люди, он был бесшабашен.

– Ты еще скажи, молитвы и посты, как будто я из тебя монаха готовлю, – пробурчал Вадим — следующий этап подготовка разума.

– И что делать нужно?

– Заниматься боевой и политической подготовкой, – съязвил ведун — учиться будешь!

– Всего-то? — удивился молодой ушкуйник — Ой, да зазубрю я пару приемчиков, делов-то.

– Посмотрим, как ты заговоришь после начала второго этапа, – ответ ведуна был риторическим, он знал, что как раз разговаривать Вова будет не в состоянии.

– Как скажешь, – пожал плечами Владимир, потом смущаясь добавил — только, как бы сказать… Сам не знаю почему…

Вадим ухмыльнулся и достал из стоящего в углу, картонного ящика, жестяную банку и бросил ее ученику. Бросил быстро, но парень не напрягаясь подхватил ее в воздухе. Легко, даже небрежно, он подцепил ее край и оторвал верхушку. Сейчас Вова был сильнее грейдера и быстрее винтовочной пули. Внутри оказалась черная вязкая масса. Парень вопросительно посмотрел на учителя и тот ободряюще кивнул. Ушкуйник осторожно ковырнул ложкой и лизнул, удовлетворенно хмыкнул и принялся активно ее наворачивать.

– Твой организм хочет укрепить кости, мышцы и кожу, потому тебе и хотелось угля, там содержится углерод, – объяснил Вадим — я решил, что лучше, чем грызть камни, дать тебе графитовую смазку. Она и усвоится лучше и зубы будут целее.

– Угу, – невнятно пробурчал Вова вытирая черный от смазки рот рукавом и выскребая ложкой со дна банки.

– Ты готов?

Вовчик удивленно уставился на учителя, он думал, что между этапами будет перерыв, но Вадим знал, что наибольшие шансы закончить обучение у парня прямо сейчас. Углерод будет делать свое дело, но он укрепит не только тело. Мозг тоже получит дополнительную защиту. Вова не станет туповатым, вот только будет сопротивляться тому объему информации, что предстоит ему получить на этапе разума. И убьет сам себя, потому что с этой тропы сворачивать нельзя, надо идти до конца. Вадим достал из кармана завернутый в тряпицу нож и протянул его ученику.

– Что это?

– А ты как думаешь? — вопросом на вопрос ответил Вадим.

– Нож, хороший, – пожал плечами ученик — похоже десантный или для спецподразделений. Ничего необычного.

– Присмотрись. — Вадим видел, что душа ученика уже начала сливаться с полыхающим в ментальном поле клинком. Нож был далеко не обычным, точнее стал, за годы пока был у одного человека. Очень трудно было найти подобную вещь. Он принадлежал бойцу из спецназа, погибшему при защите села от отмороженных бандитов. Родовая линия этого бойца никогда не отходила от войны. Его отец воевал в Афганистане, дед прошел Великую отечественную, прадед Гражданскую и Испанию. Этот нож принадлежал потомственному бойцу. Ушкуйнику, без всяких сверхспособностей, просто храброму и смелому человеку.

Владимир смотрел невидящим взглядом на тусклую полированную сталь клинка, а в его голову начали пробиваться знания и опыт. Возможно он бы закричал от боли, но первым знанием полученным от клинка стало «терпи».

Можно до одури муштровать солдата в стрельбе на учениях, но воином его сделает только бой, страх убить и быть убитым. Вот какие знания получал Владимир. Он не просто знал, что ствол автомата уводит влево, он чувствовал это, осознавал. Как правильно ставить растяжку, знание было не нарисованным на доске, и не под чутким руководством инструктора, нет, он сам ставил эту растяжку и улыбался, когда ошметки преследователей сыпались ему на голову.

Потом пошли знания от предков этого бойца, ведь нож стал его частью и продолжением, хранящим память поколений. Вадим осознал, как экономить воду на раскаленных скалах Афганистана, как выискивать грязную тряпку намотанную на голову маджахеда, среди скал, как перерезать горло, чтобы воин Аллаха ушел из жизни тихо, не перебудив остальных. Следом пришло знание как дернуть на себя рычаги танка и понестись на встречу немцам, ведь эти трусы меряют все на себя и не ожидают такой наглости, значит впереди есть шанс выжить, а сзади нет.

Вовчик застыл неподвижно, впитывая науку убивать. Учитель тихо вздохнул. Потому он и не хотел учить своих ребят на ушкуйников. По своей сути, ведуны стремились к свету и гармонии, равновесию в мироздании. Вова же учился захватывать и убивать. Уже сейчас его весенне-зеленая аура напитывалась тяжелыми отблесками жестокости и агрессии. Станет ли он хорошим или плохим человеком, как всегда зависело от него самого, но того светлого и доброго мальчика больше не будет никогда.

Вадим еще раз вздохнул, укрыл ученика одеялом и пошел на выход. Ушкуйник пролежит так почти неделю и он обязательно пришлет Мари, присмотреть за парнем, но сейчас его ждало еще одно дело. Ему надо было предать того, кто на него надеялся.