Левша (глава двадцатая) – это двадцатая глава мистичеcкого романа “Левша” от нашего автора Романа Ударцева.
ЛЕВША
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Многие ведуны завидовали Левше. Еще бы, он из утюга, двух синтетических китайских носков и ржавой стиральной машинки был способен собрать, что угодно, от холодильника, до компьютера. Чтобы порадовать любимую, ему не нужно было с глазами полными недоумения, таскаться по ювелирным магазинам в поисках подарка. Он мог превратить обычную розу в золотую, а капли воды заменить жемчужинами.
Вот только лекарь из Левши был никудышный. Что толку от умения завести любой драндулет на планете, если ты не можешь «починить» любимого человека? Конечно, он мог срастить перелом или остановить кровотечение. С огромным трудом, на пределе возможностей, но мог. Другие ведуны делали это походя, не напрягаясь. Нэнси же нужен был не просто ведун, а Лекарь. Травмы головы были самыми сложными и трудными. И тут дело не в силе. Вася легко мог вытащить обломки костей, вонзившиеся в мягкие ткани, мог вырастить нужное количество липида… и погубить ее.
Только лекари, уровня не ниже Мирославы и Вадима, могли не только вырастить поврежденные участки мозга, но и восстановить информацию хранившуюся на них. Без этого человек становился либо растением, либо идиотом из души которого выдрали клочья сознания. Единственным решением было остановить процесс разрушения мозга, поэтому Левша и убил Нэнси. Остановил любую деятельность ее организма. Теперь ему нужна была среда, в которой тело девушки будет хранится до тех пор, пока ей не займутся настоящие Лекари.
Мысленно Левша подгонял вертолет, несущийся в вечернем небе Вашингтона. Наконец внизу мелькнула вода. Машина едва коснулась газона, как он выскочил из кабины с мертвой девушкой на руках. Он положил ее на траву, а сам подошел к кромке озера и опустился на колени. Нильсен и пилот таращились на него. По коже ведуна промелькнул зеленоватый сполох, потом еще один и еще. Вскоре он весь был окутан тусклым зеленоватым свечением. Левша сунул руки в воду и с громким треском озеро Мак Миллан стало замерзать. От воды повеяло не просто холодом, а лютой стужей.
Левша с трудом выдернул руки изо льда и подошел к трупу. Трава под его ногами моментально покрывалась инеем. Он прижал девушку к груди и пошел по льду к центру пруда. В вертолете был бинокль, поэтому Нильсен в мельчайших подробностях видел, как русский положил девушку на лед, а потом принялся водить над телом руками. Нэнси погружалась в лед, медленно как ложка в густой мед. Генерал не знал, что Василий в центре озера разложил воду на составные части и тело девушки оседало в жидком водороде. На самом деле пруд нужен был как термоподушка, чтобы тело не нагрелось больше двадцати градусов от абсолютного нуля, только так можно было выиграть время для нее.
Русский колдун шел обратно. Промерзшие ботинки звенели на льду. Иней оседал на его лице и лысой голове, делая его похожим на мультяшного дикобраза, вот только у генерала пропало любое желание смеяться. Глаза ведуна полыхали силой и яростью. Пилот забормотал молитву. Ледяными руками, в прямом смысле, врачи потом нашли на плечах Нильсена следы обморожения, Левша выволок генерала из вертолета:
– Первое, – тихо и оттого еще более страшно, сказал колдун — к озеру никто не подходит. Любого кто приблизится к нему, я убью и жестоко — в его словах не было угрозы, только жесткая как щелчок затворной рамы «калашникова», констатация факта — понял?
– Понял! — затрясся от холода и страха генерал — Сейчас же выставлю оцепление!
– Второе, нападавшие думали на китайском, – в другое бы время Нильсен поразился формулировке, ведь ведун утверждал, что владеет телепатией, но сейчас его мысли занимали интересы выживания — где ближайшая база китайцев?
– Я… – генерал совсем ошалел от страха — …я не знаю… Ааааа!
Левша отвел руку и снова ударил генерала по печени. Хлестко, жестко и расчетливо. Удар был максимально болезненным, но все же не вызывал необратимых повреждений. От жадноватого, глупого русского пьяницы, роль которого играл Вася все эти месяцы, не осталось и следа. Напротив американца стоял русский колдун, вполне стоящий своих собратьев. Именно тогда генерал Нильсен понял, почему у русских самое большое государство на планете, а все попытки их поработить заканчивались в столицах агрессоров.
– Где база китайцев? — повторил он.
– Да откуда я знаю? — завопил генерал.
– Я могу выдрать эту информацию из твоего сознания, – медленно и четко сказал Василий — только ты после этого станешь дебилом. Еще раз спрашиваю, где, мать их, китайцы?
Генерал действительно не знал, но Левшу уже понесло. Годами судьба пинала его, поманив пряником, с хохотом разбивала надежды. Каждый раз его выходом была бутылка и самосожаление. Только в этот раз капризная Фортуна, дала колдуну слишком много, позволив поверить в собственные силы. Теперь он не собирался сдаваться и скуля забиваться в щель. И если кто-то хочет забрать его счастье, он придет и убьет наглую сволочь.
На другой стороне Земли, старый волот прикорнувший после обильного обеда, вдруг вскочил. Аз слишком близко был связан с учеником, чтобы не почувствовать тот ад, что бушевал в душе Васи. И старому змию это палящее пламя ненависти, исходящее от ученика, было слишком хорошо знакомо. Плюнув на энергозатраты, секретность и прочее, он открыл портал и выдернул Вадима с какого-то интервью. Левшу надо было спасать и все остальное для волота не имело значения.
Сотни лет опыта, дали им фору. Вадим не стал даже тратить время на мат в сторону товарища, знал, что Аз никогда бы так не поступил имея другой выход. Два часа потратил Вася на сохранение тела подруги, выпытывание адреса у генерала и подготовку к штурму. Змий успел прежде, чем Левша сотворил непоправимое.
Сухонький старичок в толстых очках, с венчиком седых волос зашел на подземную автостоянку, где раздавался металлический грохот и скрежет. Вася из подвернувшихся под руку машин собирал самоходные стенобитные машины и противопехотные агрегаты. Для ускорения своей работы, он слепил из какой-то потрепанной «тайоты» робота, что таскал тяжести и гнул железо.
– Не помешаю? — крикнул Аз, чтобы перекрыть грохот.
– Учитель… – Василий скривился, внутри он чувствовал, что поступает неправильно, поэтому не желал свидетелей.
– Что поделываешь, Вася?
– Давай потом поговорим, Аз? — попросил Левша и демонстративно отвернулся — Я занят!
– Может помочь? — Аз не собирался уходить, наоборот деловито осматривал смертоносные агрегаты, даже ткнул пальцем в рваные лопасти вентилятора на колченогом шагающем танке для зачистки лестниц, собранном из эвакуатора — Ты зазубрины убери, а то затупится быстро и кишками будет забиваться.
– Слушай, Аз, – Левша понял, что учитель не отстанет и устало сел на колесо — не надо. Не лезь в это. Я сам разберусь. Ты мне дорог и все такое, но сейчас просто отойди в сторону.
– Что случилось? — Аз обернулся змеей и заскользил к ученику.
– Китайцы убили Нэнси, единственную, кто меня полюбил. — с надрывом и хрипом ответил Вася.
– Наглухо?
– Нет, я успел ее в Коцит вморозить, – пробормотал Левша, почему-то ему было стыдно и неуютно под внимательным взглядом учителя.
– И ты, – поправив очки спросил змий — не нашел ничего лучшего, чем вломиться в посольство Китая и начать Третью мировую войну?
– Они заплатят! — Левша снова начал впадать в ярость — Они, суки, сдохнут, за то что мою девочку хотели обидеть!
– Там куча народа, – резонно заметил Аз, чем привел ученика в еще большее бешенство — которые вообще никогда не слышали о Нэнси Томпсон.
– Пусть под руку не лезут и не пострадают, – буркнул Вася.
– Это тебе не американцы, – покачал головой змий — там даже последняя секретарша схватит автомат и будет отстаивать свою страну до последнего. Ты готов положить кучу народу ради мести?
– Готов! — с вызовом выкрикнул Левша.
– Тогда хреново я тебя учил, – вздохнул Аз.
На пару минут воцарилась тишина. Волот не мешал Васе думать. В ученике ненависть и ярость, боролись со здравым смыслом. Здравый смысл, как обычно в этих случаях, проигрывал. Мужчина вспоминал искаженное болью лицо любимой, ее долгий полный муки крик и свои руки в ее крови. Коцит не гарантия, шептала ему в уши безумная старуха ненависть, она может и не выжить. Аура Левши сползала в синие холодные цвета злобы, освещенные сполохами ярости. Аз чувствовал, что теряет ученика, но был беспомощен. Вот это растерянное, грустное выражение, вовсе неприсущее змеям и удерживало ведуна.
– Почему я должен отступить, учитель? — спросил он.
– Потому что так уже было, – сипло ответил волот — его звали Андре и он тоже был моим учеником…
