OTSTRAXA.su

Лучшая в мире мама – это страшный рассказ автора Genesis, о мальчике, у которого умерла мама, но случай свёл его с женщиной, которая заменила ему мать. И лишь по достижению совершеннолетия парень узнал тайну своей новой матери.

ЛУЧШАЯ В МИРЕ МАМА

Все мы в этой жизни гости. Эту печальную истину я постиг ещё в детстве, когда умерла моя мама. Я помню, как маму хоронили, а я плакал и плакал, тщетно утешаемый тёткой, которая никак не могла понять моего большого детского горя. А я, десятилетний сирота, всё не мог успокоиться…

Могилу уже засыпали и поставили на ней крест. Все давно ушли, но не смогли увести меня — я просто не хотел уходить и продолжал рыдать… И вдруг я услышал, как невдалеке плачет какая-то женщина. Пойдя на звук, я увидел её: она проливала горючие слёзы над маленькой детской могилкой. Надгробие сообщало, что вот уже три года как нет семилетнего Егора Богданова.

– Что тебе, мальчик? — сквозь слёзы спросила женщина ласково и жалобно.

– Я просто услышал как вы плачете.

– Как не плакать-то? Умер сыночек мой ненаглядный…

– А у меня мама умерла. — сказал я и тоже заплакал.

– Бедный ты ребёнок. — сказала женщина и ласково улыбнулась мне сквозь слёзы.

– Мне вас тоже очень жаль…

– А хочешь, я тебе буду мамой? — вдруг спросила женщина, промакая платком глаза.

– А так можно?

– Конечно. Я буду любить тебя и беречь. Как тебя зовут?

– Костей.

– А меня Клавдия Васильевна. Для тебя я буду просто мама. Да, Костенька?

– Да, мама…

Скоро Клавдия Васильевна усыновила меня, и я переехал жить в двухкомнатную квартиру в старенькой хрущёвке. Я очень привязался к моей новой маме. Она была очень добра со мной, никогда не ругала — да я и не шалил почти; всегда могла поговорить со мной, утешить или прибодрить. Меня смущало только одно — когда я обнимал её, то чувствовал, как странно холодно её тело, в котором собралось столько доброты…

Мама временами ходила на кладбище к своему настоящему сыну, а я, даже будучи приёмным, никогда не ревновал её к её прошлому. Я любил её беззаветно, как каждый ребёнок любит родную мать…

И вот однажды я стал взрослым — мне исполнилось восемнадцать лет. В тот день мама испекла мне большой праздничный торт с восемнадцатью свечами. Увы, в школьные годы у меня не было друзей — я рос замкнутым ребёнком. Но мама была незаменимой компанией для меня, и я спокойно переживал своё одиночество в кругах сверстников. Поэтому чай с тортом мы пили вдвоём. Вечером, когда торт был практически съеден, мама стала одеваться и попросила меня пойти с ней. Я послушно оделся и вышел за ней на лестницу, потом из подъезда, потом мы дошли до кладбища…

Я догадывался, куда мы идём — к могиле Егора Богданова, умершего уже одиннадцать лет тому назад. Но я ошибся: буквально в паре шагов находилась могила, на которой было выбито имя Клавдии Васильевны Богдановой, умершей… одиннадцать лет назад! Я был шокирован. А мама, то есть Клавдия Васильевна, остановилась у собственной могилы и сказала:

– Не удивляйся, Костя. Я не была тебе биологической мамой, но ты был прекрасным сыном. Прошу тебя, послушай меня. Я расскажу тебе всё, как было, с самого начала…

Я маленькой мечтала, чтобы всё у меня было, как у сказочных принцесс — и замок в чудесной стране, и любящий меня прекрасный принц, и много-много деток… Потом я стала расти и понимать, что это всё сказки. И всё равно я мечтала о счастливой жизни простой женщины. Я хотела, чтобы у меня была семья. Я могла бы кормить ужином мужа и уделять время ребёнку, какими бы они ни были… Но мечты мечтами, а на самом деле я познакомилась с хорошим вроде бы парнем. Но он просто изнасиловал меня и скрылся. Я была в сильном трансе и много плакала, потому что любимый мной человек предал меня… Потом я оказалась беременна. И это было для меня и поводом забеспокоиться, и радостью. И я решила сама строить своё и сыновье счастье. Но когда подошли роды, я не выдержала… Я умерла спустя пару дней после того, как родился Егорушка…

Здесь она заплакала, а вместе с ней и я. Немного успокоившись, Клавдия Васильевна продолжила:

– Я уже мёртвая видела, как растёт мой сын. Он чахленький был, болел часто. К семи годам он ходил с трудом, и скоро умер от рака. Господи, как я плакала… Я три года стояла над могилкой Егорки и плакала. А потом пришёл ты. И тогда во мне вновь ожила моя мечта — маленькое женское счастье, когда рядом есть маленький человечек, которому радуешься, особенно когда он смеётся, и любишь его всем сердцем. И ты, Костя, мой мальчик, сумел подарить мне такую радость…

Клавдия Васильевна со слезами на глазах обняла меня, и я почувствовал, что под её холодным мёртвым телом бьётся живое сердце, тёплое материнское сердце. И я вновь плакал…

– Теперь, Костенька, — сказала мне напоследок Клавдия Васильевна, — ты уже большой мальчик, взрослый. Тебе пора жить самому. Я исполнила свою мечту, ради которой дала обещание самому Богу, что с ней я обрету покой. Теперь я ухожу. Будь счастлив, Костя!

С этими словами она растворилась в воздухе. А я, обессиленный и зарёванный, стоял на коленях у могилы чужого, но дорогого мне и почти родного человека и повторял: ”Спасибо! Спасибо! Спасибо!”…

Прошло уже немало лет. Я давно женился. У нас двое детей. И когда я прихожу с работы домой и, устроившись в кресле, смотрю, как играет с ними моя жена Люба, я всё думаю: как же она похожа на добрую Клавдию Васильевну. И также она очень нежная и любящая мать, и я уверен, что она будет так же внимательно и трепетно относиться к нашим деткам, как относилась ко мне женщина, любви и жалости которой не смогла помешать даже смерть…