Нехороший дом – это жуткая история автора Genesis, о мужчине, которому довелось снимать комнату в частном секторе, и теперь он никому не советует жить в частных домах.
НЕХОРОШИЙ ДОМ
Никогда не селитесь в старых частных домах. Это опасно. Не потому что их уже бесполезно ремонтировать или в них живут плохие хозяева — есть гораздо более важная причина обходить их стороной…
Я живу в Краснодарском крае и учусь в Краснодаре. Ввиду этого мне приходится снимать жильё. И по причине низкой стоимости какое-то время я жил в частном секторе, занимающем большую часть Краснодара. Я заселился к милой восьмидесятилетней старушке в часть пристройки.
Нужно сказать, что дом был старее хозяйки — об этом говорили и порыжевшая шиферная крыша, и покошенная труба, и заваленная каким-то хламом и запертая веранда. Крыша пристройки была крыта черепицей, на которой уже зеленел мох. Кучи какой-то плитки, битого шифера и черепицы валялись в огороде, и как-то на одной черепице я прочёл штампованную надпись ”Екатеринодаръ”…
Я устроился в той части пристройки, которая когда-то была сараем. Потом его переделали под гостевой домик с одной комнатой и кухней. Но сравнительно недавно из кухни вынесли газовую плиту. Электричество, водопровод (правда, без горячей воды) и отопление в домике, тем не менее, были.
Первым тревожным сигналом стала смерть дочери хозяйки в самом начале осени. Тридцатишестилетняя женщина скончалась от рака печени. Её скромно помянули дешёвым вином в картонном пакете и домашней кухней…
Вскоре я заметил, что собачка бабы Ани, хозяйки жилплощади, постоянно лает на кого-то или что-то. Временами это были соседские кошки, но нередко лай был как будто беспричинным. Сейчас-то я понимаю, что у неё всё же были какие-то основания лаять…
Несколько раз у меня пропадали вещи, легкомысленно оставленные на видном месте. Соседи из пристройки — женщина средних лет и её тринадцатилетняя дочка — не могли их украсть, а посторонних людей на участке просто так не бывает. Однако из кухни пропала одна из моих баночек со специями для приготовления пищи, а из прихожей — обувная щётка. Были и другие пропажи, и всегда вещи пропадали по одной и только небольшие.
Однажды утром — а встаю я в четыре утра, ещё до рассвета — я в потёмках добрался до уличного туалета и, копошась в ширинке, опустил глаза вниз, к отверстию. Вероятнее всего, мне просто померещилось, но внизу на секунду промелькнул овал какого-то лица с круглыми глазами и раскрытым ртом с острыми зубами. После этого я старался больше не смотреть в отверстие туалета, находясь в темноте…
Осенью на крышу с нависшей над ней яблони с грохотом падали дозревающие и гниющие яблоки, но зимой, когда яблок на ветках уже давно не было, удары от падающих предметов продолжали доноситься. А ещё фанеру, которая закрывала изнутри домика шифер и балки, кто-то скрёб. Пару раз даже раздавались странные звуки, будто крылатое нечто размером с голубя, застрявшее между шифером и фанерой, пытается выбраться и быстро возит крыльями. И чаще всего мне удавалось прекратить звуки ударом кулака в потолок, благо он был невысоким.
Кроме того, в домике поразительно быстро портились вещи: хлеб быстро плесневел, а инструменты в ящике серванта за пару дней покрылись ржавчиной.
Чуть меньше года я терпел эти странные явления. После них весной умерла баба Аня. Так получилось, что в городе не было ни меня, ни соседок. Первыми вернулись соседки и нашли в запертом изнутри доме труп. Дом был вскрыт, труп вывезли. Дом перешёл по наследству внуку бабы Ани.
Спустя пару недель у соседки из пристройки в Ставропольской области утонул старший сын. К висящим в доме двум портретам с траурными лентами прибавился третий — в пристройке. Но до последних двух смертей в начале года в моём институте умер один старый преподаватель, многоопытный педагог и мыслитель.
Такие скорые четыре смерти вокруг меня нагнали гнетущие мысли. В кошмарных снах я видел щупальца, тянущиеся из окон и дверей дома во все стороны и норовящие схватить меня…
До этого момента я спокойно терпел даже плохую теплоизоляцию, мышей и необходимость идти в душ через двор, но теперь я направил все силы на поиск новой квартиры. Недорогих и удобных мест нигде не предлагалось — были только такие же предложения времянок, пристроек и сараев в частном секторе, о котором я уже и слышать не хотел. По счастью, летом меня в городе не было. Но жить в этом царстве страха и неудобств мне пришлось до самого декабря, когда одногруппник предложил мне съём двухкомнатной квартиры на пару.
Незадолго до переезда случилось ещё одна радость: от нового жильца пристройки я узнал, что внук бабы Ани намерен продать дом и участок новым хозяевам, которые будут сносить ветшающее здание…
Сейчас я занимаю комнату уютной двушки. Стараюсь не вспоминать, что мне довелось пережить на прежней квартире, и питаю надежду, что никому больше не придётся жить в кругу портретов мёртвых людей и жутких невидимых сущностей…
