Мост (глава 23) – это двадцать третья глава мистического романа автора Романа Ударцева “Мост”.
МОСТ
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Религия для жителей Авегоса была бесполезна и скорее относилась к взаимоуважению. Каждый входящий в дом, демонстративно поднимал руки в сторону хозяев и шептал молитву. Иногда преподносились мелкие жертвы, вроде яблока или горстки изюма. В самых крайних случаях, когда от хозяина дома надо было добиться расположения любой ценой, могли пролить пару капель крови. Вот только энергия веры была мизерной, потому что друг для друга они были соседями, а не чудом.
Единственным исключением, были разбросанные по городу шатры. Внутри, в круге, сложенном из камней, были святилища Великой Матери. Тут любой мог помолиться верховной богине, как бы он ее не называл. Той, кто с ними, но неизмеримо больше их. Галатея называла ее Гера или Макошь, в зависимости от ситуации.
Сейчас, корчась на полу от невыносимой боли, она и не думала называть ее по-приятельски Макошью. Нет, великая Гера мучила ее. Не подружка, с которой можно выпить винца на ночной поляне, где почти стиралась грань между жертвоприношением и простой попойкой.
Женственная в своей сути, Великая мать изящно присела на корточки возле грязной, вывалявшейся в пыли, Галатеей. Взяв в руку длинные малахитовые локоны, она потянула вверх, заставляя взвизгнувшую девушку, посмотреть на себя:
– Ты что, забыла свое место? — даже в гневе богиня была прекрасна, но каменной статуе было не до красот — Ты вещь! Дрянная, корявая каменюка! Отвечай!
– Великая Мать Гера, смилуйся надо мною, – Галатея сейчас вовсе не походила на красавицу, она ползала в пыли, пытаясь поцеловать ногу богини.
Страх и ужас смяли и растоптали гордость девушки. Великая мать смотрела на униженную красавицу и ее губы кривились в довольной усмешке. Ее любимая, изысканная пища – вопли страха и трясущаяся душа неофита.
– А может быть ты спросишь, как Нугра стала такой как сейчас? — прошипела богиня на ухо вздрагивающей жертве — Когда-то она тоже не выполнила мой приказ, с тех пор и ползает на брюхе. Хотя для тебя я могу придумать что-нибудь интереснее.
Несчастная девушка уже не могла даже говорить, только мычала что-то невразумительно-молитвенное. Гера нахмурилась, как бы не рехнулась от страха ее протеже. Она взяла кувшин с жертвенным вином и принялась лить на статую. Помогло не сразу, все-таки она была каменная. Наконец во взгляде Галатеи страх стал более-менее осмысленным.
– Я что тебе сказала, шлюхина дочь? — ласково спросила богиня.
– Вывести Ольгу на Тракт… – едва слышно ответила Галатея.
Великая Мать щелкнула пальцами, и новая волна боли скрутила статую. От судорог с нее начал шелушиться малахит. Девушка и рада была заорать, но горло тоже свело и изо рта доносился только сип.
– Я должна разбирать шепот разных каменных идиоток? — поинтересовалась Гера.
– Вывести Ольгу на Тракт! — выкрикнула Галатея, как только пытка закончилась.
– И как мой приказ сочетается с блужданиями по островам и этим драным медовым месяцем? — Гера хотела ударить девушку коленом в нос, но вовремя вспомнила, что та каменная и передумала.
– Я не виновата, – попыталась оправдаться Галатея — это все Митрич…
– Митрича сожрали, переварили и оставили в отхожем месте Дымные Шептуны, – равнодушно ответила Гера — я до сих пор слышу скуление его, разодранной в клочья, бессмертной душонки.
Галатея не знала, что ей сказать и молчала. Макошь раздраженно прошлась по шатру. Она слишком привыкла к том, что все ее желания исполняются сразу. То, что устроил Харон, спутало все планы. Теперь ей пришлось ждать и терпеливо направлять людишек, чтобы открыть путь домой. Это приводило ее в ярость.
– Ты понимаешь, дура каменная, – злобно рявкнула она — как важно не упустить этих двоих? Нугра поволокла мелкую на остров Ненависти Ога. А если ее не хватит, чтобы проложить мост до Ирия? Или она опять струсит, предлагаешь еще двести лет ждать пока придет Призер?
– Они ищут, – робко проговорила Галатея — первопричину войн людей.
– Чего? — удивилась Гера — Им заняться больше нечем, кроме как такой хренью?
– Во время последней войны, – статуя наконец позволила себе сесть — люди сами уничтожили почти половину населения и чуть не угробили Землю.
– Эка невидаль, – пожала плечами богиня — бабы еще нарожают.
Галатея развела руками. Чтобы Призер стал мостом, вышел на Тракт, как говорила Гера, он должен быть добровольцем. Принуждение не поможет. Паша и Оля очень переживали за Настю, но приоритеты у них были жесткие. Великая Мать задумалась, а потом улыбнулась. В этой улыбке было столько радости, озорства и ласки, что Галатея почти забыла, кто пытал ее пять минут назад.
– Хорошо, моя дорогая, – Макошь погладила Галатею по голове — так будет еще проще. В дурацких бумажках они не найдут ничего. Скажи им, что это сделка. Если они согласятся выйти на Тракт, я расскажу им все. В конце концов это же я преобразовала первых людишек из обезьян.
– А как быть с Настей? — спросила малахитовая красавица.
– С кем? — Макошь уже выбросила из головы девочку, на нее она всерьез не рассчитывала никогда.
– Девочка, которую ведет Нугра, – пояснила Галатея.
– Да, – задумчиво согласилась богиня — она может пригодится, как средство давления. Где они сейчас?
– Застряли на Ледяном острове, Настя не смогла осилить мост Стонущих Марионеток целиком.
– Чертов Филипп, – Макошь недолюбливала Филиппа Толедо, создавшего такой мост, что пройти по нему было жестоким испытанием, на которое способен далеко не каждый.
Сейчас богиня колебалась, стоит ли пускать парочку вслед за девочкой. Впрочем, Ольга справилась с Мшистым мостом, так что и этот одолеет.
– Ладно, пусть топают на Гарпези, а оттуда поведешь их дальше. Я встречу их на острове Ненависти Ога. Уяснила?
– Да, Великая Мать, – Галатею бил озноб, от пережитого страха и боли.
Макошь просто исчезла из шатра. Каменная девушка скорчилась на полу и заплакала. Жалость к себе, ненависть к богам, что сделали ее, страх и горечь предстоящего предательства, жгли ее изнутри. От слез легче не становилось. Если бы она могла воспротивиться, мечтала девушка, но повиновение в нее вколотили слишком крепко. Галатея любила Ольгу. Искренне и беззаветно, а теперь сама поведет ее на Тракт. Раньше, с другими Призерами, подобных чувств не возникало. Прошлые уже через час-два после знакомства, использовали ее как наложницу. Каменная статуя отдавалась им со всей возможной страстью, представляя, как они превращаются в мосты, а она хохочет. А Ольга разглядела в ней личность. Не объект похоти, но друга.
Все в мире заканчивается, закончились и слезы. Галатея встала и умылась из таза с водой, что всегда стоял в святилище. Согласно ритуалу, это было святотатство, но вряд ли Макошь обратит внимание на такое мелкое проявление неуважения.
Вокруг шатра была обыкновенная суета торжища. Шум, толкущийся народ, запахи, все это лишь скользило, не цепляя сознания малахитовой красавицы. Она никогда не ощущала себя камнем, скорее всего потому, что не могла ни с чем сравнивать, а вот сейчас за роскошной грудью поселился булыжник, что неудобно ворочался с каждым шагом. Чувствуя, как холодеют руки и ноги она пошла к таверне «Толстый Песец».
