Зомби на улицах Грузии (Глава 9) — это девятая глава романа автора Михаила Элизбарашвили о зомби-апокалипсисе.
ЗОМБИ НА УЛИЦАХ ГРУЗИИ
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
ОТЪЕЗД
Мы хоть и не быстро, но всё-таки добрались до хостела к полуночи. Правда, пришлось ехать не по запланированному нашим таксистом маршруту, а спускаться на набережную. Одна из артерий района Сабуртало (улица Пекина) была перекрыта, и постовые разворачивали всех назад, советуя ехать через набережную. Там нас встретила довольно длинная пробка, на преодоление которой ушёл почти час. Машины двигались медленно, то и дело сигналя и норовя вклиниться в появляющийся между ними промежуток. Меня иногда так и подмывало выйти из такси, вытащить биту и разбить лобовое стекло сигналящему сзади автомобилю. Кое-как я сдерживался, хоть нервы уже были на пределе. Многие тащили весь свой скарб, по крайней мере, так казалось с первого взгляда на просевшие почти до шин корпуса машин и поклажу, навьюченную на багажники, крепящуюся на крыше. Возможно, они везли с собой самое ценное, что у них было, в страхе покидая город. Аня лежала на заднем сиденье, положив голову на колени Саше, и тихо стонала. Её глаза были закрыты. По дороге я заметил пару открытых магазинов, вокруг них толпились люди, наверное, пытавшиеся дождаться своей очереди, чтобы войти внутрь и купить хоть что-то из продуктов. Только когда мы подъехали к хостелу, Аня открыла глаза и начала бормотать:
– Мы дома? Я хочу домой, домой, я устала, я хочу домой, — Саша стал её успокаивать, нежно поглаживая по голове.
«Вот и нашёл себе друзей на свою голову. Если бы не они, ещё утром отсюда бы уехал», — всё лезли мне в голову неуместные мысли. Быстро открыв дверь, я первым делом вытащил биту и полез свободной рукой в карман за ключами. Саша стал тихонечко выводить Аню из такси.
– Стойте здесь, я сначала открою дверь, а потом помогу ее завести, — скороговоркой вылетело у меня, и я быстро подбежал к двери, открыл её и вернулся за друзьями. Таксист ждал, пока они выйдут. Как только они захлопнули дверь, он быстро рванул с места и помчался ловить удачу в ночном Тбилиси. Хотя в этот раз фортуна могла бы ему не улыбнуться, и он вполне мог бы стать ужином для какого-нибудь из обратившихся в зомби горожан. Так, поддерживая Аню с обеих сторон, мы подняли её на второй этаж, завели в комнату и уложили на постель. Сразу после этого Саша побежал вниз закрывать дверь на ключ изнутри. Аня заснула, несмотря на включённый свет и неснятую одежду. Снизу слышался грохот, как будто кто-то в магазине Гоги перетаскивал ящики или что-то тяжёлое. Возможно, это так и было, и он паковал свои драгоценные бутылки, намереваясь спасаться бегством и заодно прихватить свой товар. Мне так и не терпелось зайти в Интернет и начать просматривать новости, чем я, переодевшись, и занялся. Ничего обнадёживающего в Сети не было, только ужасы, творящиеся в городе, были озвучены красноречивыми словами или показаны в сюжетах, заснятых на мобильные телефоны.
– Всё, Андрюха, звони своему таксисту, завтра стартуем. С утра, как проснёмся. Ночью, думаю, он не повезёт, да и опасно.
– Ладно, подожди, сейчас его номер найду, — и я стал рыться в карманах, вспоминая, куда мог деть клочок бумаги, на котором был записан телефон. — Все, нашёл, сейчас позвоню, лучше выйду за дверь, чтобы Аню не разбудить.
– Да, правильно, пусть спит. Потом, наверное, ей надо будет укол с жаропонижающим сделать. Артур лекарства нам дал. Позвони таксисту, и потом решим с этим вопросом.
Тихонечко открыв дверь и выйдя в коридор, я начал набирать номер, но никак не мог вспомнить имя водителя, а возможно, он мне его и не говорил. Шли гудки, никто долго не отвечал, затем наконец заспанный голос произнёс:
– Алло, Ромели хар (кто это)?
– Это Андрей, если помните, вы меня подвозили на машине, мы ещё с вами разговаривали о поездке во Владикавказ, — послышался звук какой-то возни, и потом мужчина ответил по-русски:
– Да, да, помню. Ты ещё не уехал? Почему?
– Не уехал, не было возможности раньше. Я как раз по этому поводу вам и звоню, сможете завтра повезти нас с утра?
– Куда, во Владикавказ? Сколько вас?
– Да, нам завтра надо во Владикавказ, нас трое. Двое мужчин и одна женщина, — я не стал вдаваться в подробности и описывать состояние Ани.
– Если дороги будут открыты, отвезу, но за троих — 300 долларов.
– Да ты что! — и у меня чуть не вырвался трёхэтажный мат, но, вовремя спохватившись и решив, что всё равно других вариантов нет, я ответил: –
Хорошо, договорились. Буду ждать утром у хостела, на Леселидзе.
– Довезу вас до границы с Россией, там сами перейдёте. Я с вами дальше не смогу. Как границу перейдёте, на другой стороне будут такси, оттуда до Владикавказа близко.
– Хорошо, знаю, я так сюда и приехал.
– Завтра в девять утра буду у входа, как подъеду, позвоню, — ответил таксист и отключил мобильник.
Триста долларов — конечно, более, чем вдвое, почти втрое дороже стандартной цены за поездку, но что делать, другого выхода нет. Вряд ли кто другой согласится нас отвезти, да и разница какая. У меня денег почти не осталось, вот и пусть платит Санёк, думал я, заходя в комнату.
– Он просит 300 долларов за троих. Говорит, до границы довезёт, дальше не поедет. Я согласился. Всё равно других вариантов нет.
– Не волнуйся. Я за всё заплачу, главное — Аню вовремя до Москвы довезти. Там ей помогут.
– Надеюсь, что помогут, — хотя на этот счёт у меня были серьёзные сомнения. Главное — чтобы в дороге болезнь не обострилась и Аня не умерла.
Тем временем она застонала и что-то опять стала бормотать, то ли во сне, то ли в полудрёме. Раскрыв глаза и резко, как-то неестественно приподнявшись с постели, она впилась взглядом в Сашку, будто не узнавая его, медленно произнесла:
– Пить.
– Сейчас, сейчас, дорогая, — засуетился Саша и полез в тумбочку, куда предварительно положил лекарства и воду.
– Пей медленно, — он придерживал её голову одной рукой, а второй держал поллитровую пластмассовую бутылку воды, приложив к её рту. Она медленно, мелкими глотками стала пить и не остановилась, пока не прикончила всю бутыль.
– Спа… спас-с-сибо, — еле вымолвила Аня и откинулась на кровать. Выглядела она и впрямь плохо, если не сказать ужасно. Вся побелевшая, синяки под глазами, да ещё пошли какие-то синеватые подтёки по рукам, шее и лицу, по крайней мере, по тем местам, которые не были покрыты одеждой.
Организм сопротивлялся вирусу, но было непонятно, кто победит в этой неравной борьбе. Как сказал Артур, больше четырёх дней никто не прожил, да и то, всё зависело от жизненных сил организма и иммунитета.
Саша положил ей ладонь на лоб и, повернувшись ко мне, сказал:
– У неё сильный жар.
Термометра мы не имели, да, в принципе, смысла мерить температуру тоже никакого не было. Всё было и так ясно. Девушка была вся в поту:
– Саша, давай я сделаю ей жаропонижающий укол, что дал Артур, может, поможет, — у меня был кое-какой опыт по введению внутримышечных инъекций. Не каждый человек умеет их делать, да ещё так, чтоб было не больно. Саша полез в сумку за лекарствами и шприцами, которые нам перед отъездом (фактически бегством из больницы) дал Артур. Вытащил оттуда ампулы, шприцы, таблетки аспирина, вату.
– Не помнишь, врач сказал при температуре, что надо — давать таблетку или колоть? Может, позвонишь ему?
Начав перебирать весь этот ассортимент, выложенный Сашей, я резко ему ответил:
– И без этого врача прекрасно знаю, что надо делать!
Найдя анальгин в ампулах, я поинтересовался у Саньки:
– У тебя есть ножик надпилить головку ампулы?
– Где-то лежал, но не знаю точно где.
– Ладно, чёрт с ним, отломаю её.
– Ты это, осторожней, чтобы не порезаться или кусочек стекла внутрь ампулы не попал, а потом — в шприц.
– Не волнуйся, не впервой, и чтобы ты знал на будущее, стекло не может попасть через иглу в шприц. Диаметр иглы намного меньше, чем может быть осколок шприца, — ответил я и, взяв полотенце, приложил его к головке ампулы и дернул. Раздался хруст, и верхняя часть отделилась от основного вместилища лекарственной жидкости.
Намочи спиртом вату и протри её ягодицу. А мне пока дай шприц.
– Да, но как ей уколоть, если она на спине лежит?
– Переверни её на живот.
Саша стал исполнять мои указания, стараясь следовать всему, что я сказал. Кое-как перевернув Аню на живот, стал стягивать с неё юбку, а затем и трусы. Она застонала и попыталась что-то сказать. Показались освобождённые от одежды ягодицы, неестественно бледного цвета, с подтёками такого же оттенка, как на шее и руках. Быстро протерев одну из них ватой, он повернулся ко мне. Шприц мне пришлось взять самому и набрать анальгин из вскрытой ампулы. Шлёп — и игла воткнулась в одну из ягодиц, целебная жидкость влилась внутрь тела. Возможно, и не совсем целебная, а просто временно облегчающая её страдания. Введя поршень шприца до упора и убедившись, что лекарство полностью вошло в тело, я аккуратно, стараясь ненароком не дотронуться до места укола, где выступила капелька крови, вытащил иглу и отбросил шприц в урну, стоящую в углу комнаты. Протирать место укола проспиртованной ватой мне было боязно, поэтому кивнув на него, я как бы между прочим сказал Саше: «Протри», что он поспешил выполнить. Всё-таки Аня — его возлюбленная, а не моя, так что чего лишний раз понапрасну рисковать. Проведя все эти процедуры, он повернул её на спину и стал гладить по голове, говоря успокаивающие слова.
– Я пойду поговорю с Гогой, скажу, что мы уезжаем, — мне не хотелось оставаться здесь в этот трогательный и в какой-то степени интимный момент.
– Хорошо, — машинально отозвался Саша.
Взяв на всякий случай биту, я открыл дверь и поспешил к ступеням, ведущим вниз. Быстро открыв дверь изнутри, я сначала выглянул наружу. На улице никого не было. Лил дождь, но не очень сильный. Перед входом в винный магазин стоял джип-пикап «Тойота-Хайлюкс». Стучать пришлось недолго, дверь быстро открылась, и появился Гога с двустволкой в руках. Он махнул мне, давая понять, чтобы я зашёл. Перешагнув порог, я сразу заметил, что хозяин явно готовится к отъезду, хотя говорил, что останется в городе до конца. Наверное, основательно пораскинул мозгами и передумал. Весь магазин был уставлен коробками, некоторые из них были уже загружены бутылками вина, по крайней мере, так казалось с первого взгляда. Около барной стойки стоял бородатый дядька высокого роста, в чёрных джинсах и такого же цвета рубашке с длинными рукавами. Спереди, поверх заправленной в джинсы рубашки, у него виднелась рукоять пистолета.
– Знакомься, это мой двоюродный брат Отари! — расплываясь в улыбке, заявил Гога. Мне показалось, что он гордится своим двоюродным братом и уверен, что тот всех спасёт.
Отари протянул руку и медленно произнося слова почти что по буквам, вымолвил басом:
– Здравствуйтэ.
– Добрый вечер. Приятно с вами познакомиться, хоть и в такое тяжёлое для всех время.
На это он ничего не ответил, возможно, и не понял, что я имел в виду.
– Готовитесь уехать, да? — в этот раз моё обращение было направлено Гоге.
– Да. Завтра едем в Кахетию. Там у нас дом-крепость и погреба есть. Никто туда не ворвётся, а если попробует, то пожалеет, — и он тряхнул в руке ружьё. — Дорогое вино и коньяк с собой заберу. Дешёвое и разливное — здесь оставлю.
– Молодцы, правильно. Мы тоже завтра утром уезжаем. Договорились с таксистом. Он за нами в девять заедет.
– Как твоя девушка? — невзначай поинтересовался наш арендодатель, как будто забыв, что она — девушка Саши, а не моя.
– Не очень хорошо. Спит сейчас. Кстати, она — не моя девушка, ты, наверное, уже забыл.
– Смотри, чтобы вас не покусала, — уже всерьёз заметил он.
– Да, спасибо, будем осторожны, — меня эти поучения начали раздражать, и я потянулся к карману, чтобы вытащить местные деньги и расплатиться за лишний день пребывания. Достав 60 лари, я протянул их ему.
– Мы тебе остались должны денег, вот возьми.
– Оставь, не надо, ничего вы не должны. Что я — не человек, что ли, не понимаю, что у вас беда. Биту тоже возьми с собой. Подарок тебе от меня. Может, в дороге пригодится. Шофёра по голове стукнуть, — и он весело засмеялся.
– Спасибо за биту, но возьми деньги всё-таки. Они нам уже не пригодятся, мы же уезжаем.
– Мне, думаешь, пригодятся? На них завтра, думаю, ничего нельзя будет купить. Это, как его, инфляция, нет — во — девальвация в стране.
– Ладно, раз уж так, то спасибо тебе за всё. Завтра как уезжать будем, ключи тебе верну.
– Положи их утром под коврик перед дверью в магазин. Потом я заберу.
– Хорошо, так и сделаю.
– Окей, друг. Удачи тебе.
– Спасибо. Надеюсь, когда-нибудь ещё увидимся. Земля не такая уж и большая.
На прощание я пожал руку Гоге и его молчаливому двоюродному брату и зашагал в сторону выхода. Благо, никаких инцидентов во время моего выхода из магазина и возвращения не произошло, хотя дверь в хостел и в магазин были на расстоянии не более двух метров друг от друга. Поднявшись, я отложил биту в угол. Как сказал Гога, она теперь моя, может, и придётся кому-то по башке двинуть. Свет был потушен, но горел ночник, и его хватало, чтобы разглядеть, где и что находится.
– Ну как там? — сразу поинтересовался Саша.
– Да всё нормально, он даже денег не взял и биту подарил. Хороший мужик. Интересовался, как твоя девушка.
– Да лежит и стонет, как будто ей укол и не помог.
– Потеет?
– Вроде, да, но меньше.
– Ну, больше мы ей ничем не можем помочь. Лучше хотя бы немного поспать. Ты будильник поставь, на всякий пожарный, — мне и вправду сильно хотелось спать, и я, сняв брюки, лёг на свою постель.
– Ладно, но вряд ли я засну. Ты поспи, — отозвался Саша.
Его голос дошёл до меня как-то издали. Я уже был в полудрёме.
– Трр-тррр, — звенел будильник мобильного телефона, резко выводя меня из сна.
Я потянулся к лежащим на полу часам, которые ещё вечером туда положил. Было 8:30 утра. Хоть поспал этой ночью, и то дело.
– Да выключи его. Хватит, проснулись же.
– Да, да, сейчас, — отозвался Саша и взял в руки свой мобильник.
На кровати зашевелилась Аня и опять начала стонать. Быстро натянув штаны, я подошёл к ней. Выглядела она ещё хуже. Прямо «живой труп», правда, ещё не кидается на нас, чтобы загрызть. Я стал складывать свои вещи в сумку, стараясь не обращать внимания на новых друзей. Зазвонил телефон. Чёрт, где же я его вчера положил? Так это и не мой телефон звонит, а Сашин. Всё перепуталось в этой неразберихе, в том числе где мой, а где его мобильник.
– Алло, кто это? — схватив обеими руками трубку, заголосил он: — Да, мы будем у двери ровно через десять минут, спасибо, ждём вас.
– Таксист, что ли, звонил? — я вспомнил, что вчера пользовался мобильником Саши, когда договаривался о поездке.
– Да, он. Решил, что я — это ты. Сказал, через 10 минут ко входу подъедет, и быть готовыми.
– Тогда пакуйте вещи и одевайтесь, у меня всё готово.
– Да, да, да. Наверное, мы особо и не будем всё забирать. Сувениры тут оставим. Нам они сейчас ни к чему. Главное — безопасно добраться до Владикавказа.
Быстро побросав немногочисленные, разбросанные по комнате вещи, в основном, одежду, в сумку, он подошёл к Ане.
– Дорогая, ты меня слышишь? Нам надо ехать. Потерпи немного, всё будет хорошо, — и он стал натягивать на неё свитер. Аня фактически не реагировала, вела себя как тряпичная кукла с обвисшими руками. Её открытые глаза ничего не выражали. На бледном лице и шее проступили вены, окружённые сине-красными сеточками капилляров. Мне было её откровенно жаль и, в то же время, я понимал, что ничего невозможно сделать, чтобы ей помочь. Осознание этого просто бесило. Представляю, как себя чувствовал её возлюбленный. Не пожелаешь такого и врагу.
Наконец-то одев её, Саша попросил помочь спустить Аню вниз. Она стала настолько лёгкой, что я просто подхватил её на руки, всё-таки я был физически намного крепче её парня, и понес вниз по ступенькам. Там просто усадил Аню на нижние ступеньки и побежал за сумками и битой. Саша остался стоять рядом с ней, придерживая её за спину, чтобы она не легла.
Послышался сигнал автомобиля. Это явно за нами. Открыв дверь, я увидел знакомый «Опель-Вектра» коричневого цвета. Водитель махал рукой, давая понять, что надо торопиться. Увидев, что девушке плохо, он вышел и открыл дверь. В этот раз мы подхватили Аню вдвоём с обеих сторон и аккуратно посадили её на заднее сиденье. Затем я бросил сумки в багажник и передал биту Саше.
– Подержи, надо вернуть ключи Гоге, — сделав несколько шагов в сторону магазина, я аккуратно приподнял коврик и сунул под него ключи от двери в наш ставший за это время почти родным хостел.
– Всё, теперь можно ехать, — и я плюхнулся на переднее сиденье автомобиля.
– Подожди, подожди, дорогой, что с этой женщиной? Ей плохо?
– Да, но это пройдёт, — вступился за свою девушку Саша. — Вот, возьмите деньги, как и договаривались, триста долларов — и он протянул три сотенные зелёные купюры водителю. Это сразу положительно подействовало на таксиста.
– Хорошо, дорогой, поехали, только довезу вас до границы. Дальше не смогу.
– Да, знаем, мы согласны, поехали, — в этот раз мне пришлось вступить в дискуссию.
Так мы и тронулись в путь, оставляя за спиной как хорошие, так и плохие воспоминания, связанные со времяпровождением в центре города, в том числе и в хостеле.
Вывернув из переулка на улицу Леселидзе, машина помчалась вверх по уже почти наизусть нами изученной дороге в сторону площади Свободы. Машин на площади было мало, а людей — ещё меньше. Перед зданием напротив позолоченного памятника Георгию-победоносцу, повергающему змея, стояло две патрульные машины и тентованный грузовик-камаз тёмно-зеленого цвета. Вокруг толпились военные, совсем ещё молодые, наверное, призывники. У каждого из них был автомат, у кого за спиной, а у некоторых висел на ремне через плечо.
Такси двигалось в сторону западного выезда из города, но сначала надо было беспрепятственно преодолеть центр, выехать на набережную, а затем — на трассу.
– Главное — дорога, чтобы открыта была, — заметил наш шофер. Мы так и не спросили его имени.
– Почему волнуешься за дорогу, её могут закрыть? Кстати, как тебя зовут?
– Всё может быть, — каким-то странным тоном ответил он, добавив: — Гиоргий, я.
Подъезжая к концу проспекта Руставели, он резко затормозил и чуть не врезался в остановившийся впереди автомобиль. У того явно не горели стоп-сигналы. Вглядываясь в лобовое стекло, я увидел, что вставшая впереди машина раскачивается то влево, то вправо. Передняя дверца открылась и из остановившегося старенького БМВ цвета металлик выскочил мужчина в окровавленной светлой рубашке. Он держался за шею, прошагав так несколько метров в направлении встречной полосы, он остановился и упал на колени. Из открытой дверцы машины вслед за ним высунулась женщина. Её лицо было всё в крови, она раскрывала пасть и рычала. Через проём открытой двери она как бы сползла на асфальт и затем, проворно подскочив, бросилась к мужчине.
Сзади начали сигналить вставшие машины.
– Поехали, поехали отсюда, — крикнул я, толкнув Гиоргия в плечо, — Саша, передай мне биту!
Возможно, мои крики, а может, и довольно сильный толчок в плечо вывели нашего водителя из ступора. Он вывернул руль вправо до упора и изо всей силы нажал ногой на педаль газа. Машина, взревев своим слабеньким опелевским мотором, резко рванулась вперёд, обходя справа впередистоящий БМВ. Вслед за нами сразу последовали другие автомобили.
– Не смотрите назад, не надо. Там всё кончено, — заверил я всех.
– Мы и не собирались, своих проблем хватает. Аня, по-моему, отключилась, глаза не открывает, но дышит.
– Проверь у нее пульс. Можешь на шее, если на руке не чувствуешь.
– Да, пульс есть. Значит, не всё потеряно.
Наш «Опель» рвался, удирая вперёд от места происшествия, свидетелями которого мы только что стали. Мы проехали площадь Героев, где прямо на газоне около стеллы, из вершины которой ночью бил луч в самое небо, стоял БТР и два военных «Хаммера» с гнёздами пулемётов на крышах. Вокруг разместились солдаты. Правда, немного, человек десять, во главе с офицером, который, махая руками и упорно жестикулируя, по всей видимости, что-то им объяснял. Они и не посмотрели в нашу сторону, да и вообще, проезжающие машины их мало интересовали.
– Поедем через набережную, — заявил водитель и свернул вправо. Проехав мимо открытого бассейна, на складах которого после наводнения тигр, вырвавшийся из зоопарка, загрыз человека в 2015 году. Я помню несколько статей о той трагедии. Тогда об этом писали многие Интернет-ресурсы.
Почти вся пресса мира.
Мы выскочили на набережную, по которой нам надо было двигаться до выезда на трассу, уводящую из города в западном направлении. Так и мчались мы слева, а Кура, бурлящая своими тёмными после ночного дождя водами, — справа. Прощай, Кура, прощай, город древних традиций, я возвращаюсь домой! Эх, как на самом деле я был далёк от своих грёз, об этом мне пришлось узнать буквально через несколько минут.
Машин на дороге было немного, но большинство из них двигалось в сторону выезда из города. Зачастую встречались патрульные автомобили, иногда и джипы «Ленд-Ровер Дефендер» коричневого цвета с сидящими внутри военными. Когда наше авто заехало в туннель и выскочило с другой стороны, в зеркальце заднего вида мы увидели памятник Давиду Строителю, восседающему на коне. Он как бы махал нам рукой, провожая в долгий путь. Здесь уже шла односторонняя трасса, отделяя нас от встречных машин блоками и маленьким овражком с деревьями. Нам оставалось буквально минут семь-восемь, чтобы покинуть пределы города, но, не проехав и пяти километров, Гиоргий стал тормозить. Перед нами виднелась огромная пробка из разного типа автомобилей. Здесь были грузовики, джипы, микроавтобусы и легковушки. Все они стояли. Многие яростно сигналили. Ещё не было десяти утра, что здесь происходит? Ситуация стала меня волновать.
Среди машин сновали люди, о чём-то друг с другом громко переговариваясь, делая неопределённые жесты в сторону выезда из города, при этом многие плевали на асфальт, тем самым выражая своё пренебрежение. Было странным, что по противоположной стороне трассы, ведущей в город, не двигалось ни одной машины. Встречные полосы были разделены блоками. Становилось понятно, что тут происходит. Скорее всего, выезд из города перекрыт.
– Послушай, Гиоргий, пойдём посмотрим, что там творится, — сказал я высунувшемуся из окна «Опеля» водителю. Он и сам был не прочь узнать, в чём дело.
– Да. Пойдём. Люди говорят, военные закрыли выезд.
– Как закрыли, почему? — встрепенулся до этого молчавший Саша.
– Вот пойдём и выясним почему. Ты здесь сиди, на тебе биту, пусть у тебя будет.
Водитель, а затем и я вылезли из старенького автомобиля и зашагали вперёд. Людей вокруг было много. Дети, женщины, старики, мужчины, некоторые из них, судя по внешнему виду, были довольно агрессивно настроены. У нескольких мужиков я увидел в руках ружья. Справа у джипа «Чероки» чёрного цвета стояла группа ребят. Один из них держал пистолет и оживлённо объяснял что-то собравшимся вокруг него сверстникам. Мы шли вперёд, протискиваясь мимо автомобилей. Спереди слышался какой-то гул, как будто кто-то говорил в мегафон. Да, пробка и впрямь нехилая. Наверное, метров с пятьсот будет. В нескольких машинах я заметил лежащих на задних сидениях людей, явно больных, возможно, инфицированных. Родные были рядом с ними, пытаясь увезти их подальше от беды, творящейся в городе. Вот мы и дошли до места, откуда протиснуться дальше было практически невозможно. Здесь было настолько многолюдно, что места между стоящими машинами и втиснувшимися между ними людьми просто не было. Отсюда было видно, что происходит впереди. Дорогу в обе стороны перегородили бетонными блоками. За ними расположились военные джипы и грузовики. Куча солдат стояла между военными автомобилями, целясь из автоматов в нас, простых людей, застывших по другую сторону ограждений. Постоянно что-то монотонное и одинаковое повторялось в мегафон.
– Они говорят, что выезд закрыт и в городе карантин. Уехать из города нельзя. Говорят, возвращайтесь домой, по телевидению скажут, что делать, — перевёл наш водитель.
– А другие выезды тоже закрыты?
– Думаю, да. Они же не глупцы, знают и про другие дороги.
– Как ты думаешь, можно обойти военных? Может, есть какие-то тропы через горы или лес?
– Тропы, наверное, есть. Но я их не знаю. Можно просто отъехать в ближайший к нам район и оттуда пешком попытаться пройти. Могу вас отвезти и до выезда с вами пойду. Но деньги тогда себе оставлю.
– Да ладно, ты про эти триста долларов не волнуйся, разберёмся.
– Если пешком из города выйдете, то как дальше? Поедете во Владикавказ?
– Будем искать какую-нибудь машину уже там, за городом.
– Ну, сам решай, ваше дело.
– Ладно, пойдём назад, здесь задерживаться смысла нет. Надо Саше всё рассказать.
Люди вокруг всё больше и больше злились, стали слышны крики, ругань, в том числе и на русском языке. Сзади, недалеко от нас, послышался выстрел, одиночный. Возможно, из ружья. Мужик в синем спортивном костюме, стоящий рядом с Гиоргием, выхватил руку, спрятанную в кармане. В ней я сразу распознал пистолет Макарова. Мужчина стал ругаться, кричать что-то в сторону военных, размахивая стволом. К нему подошёл другой дядька грозного вида, с недельной щетиной. В руках он держал две бутылки, из которых торчали небольшие по длине тряпочки. В голове сразу пронеслась мысль: «Коктейли Молотова». Они о чём-то стали говорить, перейдя на шёпот.
Тут явно пахнет керосином. Пора валить отсюда подальше, здесь точно друг друга перестреляют, решил я и крикнул Гиоргию:
– Скорее, уходим, идём к машине. Давай скорее.
– Да, да, да, иду, — спешил он за мной.
Так, проталкиваясь среди людей, машин и всего этого бедлама, мы дошли до оставленного нами «Опеля», откуда на нас смотрел заплаканными глазами Саша.
– Она не дышит, не дышит! Она умерла! — всхлипывая, говорил он.
– Не может быть. Врач сказал, что после укуса живут три-четыре дня, потом превращаются в этих… Её укусила та тварь менее двух суток назад. Не может она умереть так быстро! Дай я посмотрю, — и я с опаской протиснулся в салон автомобиля, стараясь нащупать пульс на шее лежащей на заднем сиденье Ани. И впрямь, пульс не прощупывался, я попытался найти его на руке, но тоже не смог. Глаза её были закрыты, грудь не вздымалась, чтобы сделать глоток оживляющего воздуха.
– Ладно, отъедем отсюда и ещё раз всё проверю, сейчас надо срочно разворачиваться и уезжать.
– Зачем, зачем уезжать? Мы столько сюда ехали!
– Затем, что дорога перекрыта военными, и здесь скоро начнут друг в друга стрелять. Чую я это, а интуиция в таких делах — штука важная. Надо ехать, и немедленно!
– Куда? Назад в город? В больницу?
– Да хоть куда, главное — отсюда подальше.
– Гиоргий, попроси водителей сзади нас пропустить, а вообще, скажи им, чтобы тоже уезжали. Благо, не так уж и много машин сзади собралось.
Гиоргий поспешил выполнить мою просьбу, ему было понятно, что надо спешить, но, как всегда, мы опять опоздали.
Спереди послышался одиночный выстрел, по звуку, скорее всего, из пистолета, затем — два выстрела, эти уже явно из ружья. Затем им в ответ — долгая автоматная очередь. Люди вокруг нас застыли, затем некоторые дети и женщины стали в страхе кричать. «Тра-та-та, тра-та-та-та-та», — надрывался где-то впереди автомат, и тут «БА-АХ!», звук взрыва, от которого завибрировали стёкла машины. Через зеркало заднего вида мне стало видно пригибающегося Гиоргия, стоящего у задней машины. Я выглянул в окно и приоткрыл дверь, чтобы лучше увидеть, что всё-таки произошло. Впереди слышались крики, не страха, нет. Так кричат раненые люди. Затем — опять автоматная очередь, вынудившая меня захлопнуть дверь и вжаться в сиденье. В небе послышался рокот, я чуть приподнялся, выглянул вверх через боковое стекло и заметил приближающиеся вертолёты. Их было два, хоть они были ещё далеко, но присмотревшись, я узнал контуры Ми-24, окрашенных в пятнистый цвет. Многие люди, стоящие около своих машин, пригнулись или легли на землю. Они не знали, чего теперь ждать. Страх сковывал их тела, в то же время вгоняя в панику, мог в любой момент вынудить поступить абсолютно неадекватно. Внезапно с заднего сидения стал слышен стон, переходящий в визг. Я обернулся и увидел Аню, открывшую мутные, какие-то бесцветные глаза и смотрящую на меня. Саша замер, не совсем понимая, что происходит, он открыл рот, чтобы что-то сказать, но слова так и не были им произнесены.
Обхватив его голову руками и резко подтянувшись к Сашиному лицу, то существо, во что превратилась Аня, зубами впилось в щёку своему возлюбленному. Резко дернув голову назад, но всё еще цепко держа его голову руками, она вырвала большой кусок плоти из его щеки. Он пытался кричать, но звуки застревали у него в горле. Кровь брызнула во все стороны, окрашивая в красный цвет одежду и салон автомобиля. Быстро, почти не разжевывая кусок плоти, она проглотила его и, визжа, опять потянулась к его обезображенному лицу. Я попытался схватить её и оттянуть назад, но у меня ничего не вышло, она юрко вырвалась из моих рук. Да и неудобно мне было хватать её с переднего сиденья. Просто не дотягивался, чтобы нормально её обхватить.
Пытаясь оторвать её от себя, Саша, наверное, случайно, в этой борьбе сунул ей кисть в рот и сразу послышался хруст, это челюсти ожившего мертвеца, некогда бывшего красивой девушкой, перекусили пальцы. Из того, что осталось от кисти Сашки, опять хлынула кровь. В этот раз он закричал, но нет, это было больше похоже на рёв, который вырывается из гортани.
Понимая, что с переднего сиденья не смогу помочь, я открыл дверцу и, несмотря на продолжающиеся, но уже не такие частые выстрелы, выскочил из машины. Мне пришлось оббежать её и открыть дверь со стороны, где сидел мой друг. Он, невзирая на раны, всё ещё пытался бороться с тем, во что превратилась его девушка. Обхватив за плечи, я попытался вытащить его из машины, при этом стараясь не напороться руками на зубы «существа». Она его тоже не отпускала, стараясь дотянуться до открытого места — шеи. Еле-еле мне удалось наполовину вытянуть его из машины.
Стараясь вырваться из цепких рук обратившейся в зомби Ани, Саша попытался оттолкнуть её ногами, так, чтобы она отцепилась. В конце концов, у него это вышло, и я, резко дёрнув его на себя, вытащил парня на асфальт. Сразу за ним, рыча, постаралась вырваться из салона машины его «бывшая», но не тут-то было. Я со всей силой хлопнул дверцей, да так, что стекло ударило её по голове. Хорошо, не разбилось. К нам подбежал Гиоргий. При виде окровавленного Саши и бьющейся в салоне машины Ани, глаза его округлились, хотя непонятно, с чего вдруг, ведь и так было ясно, что вокруг происходит. Он вытащил из кармана платок и протянул его моему другу, лежащему на асфальте.
Из автомобиля всё пыталось вырваться существо, в которое превратилась Аня, оно било руками по обшивке двери изнутри, по боковому стеклу, и в какой-то момент мне стало казаться, что стекло не выдержит и треснет. К нам подошли две женщины, одна из них, что-то говоря по-грузински, стала протягивать полотенца, давая понять, что ими надо обмотать раны. Взяв одно, я склонился над Сашей, прикладывая полотенце к его щеке. Лёжа на асфальте, он попытался что-то сказать и потянулся неповреждённой рукой в карман.
– Во-озьми-и-и, они-и те-е-ебе-е приго-одятся, — и он стал пихать мне оставшиеся доллары.
– Не надо, они тебе ещё будут нужны, мы вместе выберемся отсюда. Я тебя вытащу, не бойся. Ещё пива попьём во Владикавказе.
– Возьми-и, — не успокаивался он. Мне не оставалось ничего другого, как взять протянутые им деньги и сунуть в карман. За всем наблюдал стоящий рядом Гиоргий и спросил:
– Что делать, забираем его?
Стрельба всё ещё продолжалась. Люди старались сидеть в машинах, вжавшись в сидения или согнувшись, полулежать около них. У меня хватало забот с Сашей и тем, что стало с Аней, и как-то было не до стрельбы, но что-то ещё более страшное происходило метрах в пятидесяти впереди нас.
Послышался взрыв, крики, визг, рёв, и стало видно людей, бегущих в нашу сторону. За ними, спеша их догнать, неслось семь или восемь обратившихся в зомби человек. Их отделяло от нас совсем немного, метров сорок. Один из воскресших мертвецов прыгнул на бегущую впереди тучную даму, попав ей прямо на спину. Она свалилась, ударившись лицом об асфальт, ей конец. Существо с жадностью стало её пожирать. Вторая тварь догнала пожилого мужчину, схватив его за руку и резко притянув к себе, — всё, ему тоже конец, зубы твари впились ему в горло, разрывая кадык.
Люди вокруг нас кинулись назад в сторону города, некоторые, кто успел, стали залезать в машины. Я пытался вытянуть Сашу отсюда за руки и крикнул Гиоргию, чтобы он помог. Не тут-то было! Он, поняв, что творится, развернулся и побежал за всеми, подальше от этого места, бросив не только нас, но и свою машину. Ясно, своя жизнь всегда дороже всего.
– Оста-а-авь бро-ось ме-еня-я, — закричал он.
– Нет-нет, мы выберемся, — уже злясь, стал кричать я, хотя сам понимал, что могу ошибаться.
Сзади нас послышался грохот и скрежет разрывающегося металла. Обернувшись, я обомлел. Камаз-самосвал оранжевого цвета, расталкивая стоящие машины, пробивал себе путь к выезду из города. В кабине сидел какой-то дядька и две женщины, но это было не всё. Из кузова, направив два ружья и автомат в разные стороны, выглядывало трое мужчин. Грузовик нёсся вперёд, не церемонясь ни с людьми, попадающимися на его пути, ни с легковыми автомобилями.
Саша, с моей помощью, еле встал на ноги, хорошо, хоть волочь его больше не нужно было. Он облокотился на меня, и вместе мы стали пытаться выбраться из этого месива. Не тут-то было. Сзади появилось двое живых мертвецов. Один их них с разбегу прыгнул на ту самую даму, которая дала мне полотенца. Она стала кричать, пытаясь отбиться от него руками. Второй заметил нас и помчался прямо на меня. Это был когда-то здоровенный и толстый мужик, а сейчас — огромная страшная образина, с залитыми кровью лицом и одеждой. Ростом он был выше меня, а весом — и тем более. Разбежавшись, он прыгнул на меня, открыв пасть, сверкающую зубами.
Увидев летящую тушу, Саша, возможно, из последних сил оттолкнул меня в сторону и сам каким-то образом подставил себя под него. В то же время он крикнул мне:
– Бе-еги-и-и, — зомби, вцепившись в него, стал рвать на куски, кусая за лицо, предплечья, руки, но и Саша, как будто чудесным образом получив дополнительные силы, вцепился ему в голову руками и старался выдавить глаза.
– Беги-и, — всё ещё кричал он, сражаясь с ожившим мертвецом.
Мне ничего другого не оставалось, как бежать. Бежать, бежать и бежать, сломя голову, быстро, не смотреть вниз, лишь бы подальше от этого места. Оборачиваться не хотелось, финал был мне известен, но жертвенность, которую проявил Саша, восхищала. Фактически он спас мне жизнь, отдав за меня свою.
Я слышал, читал, видел в кино, как люди жертвовали собой ради «особой цели», идеи или любимых, но со мной такое случилось впервые. Было странно, очень грустно и горестно. Ведь для него я не был ни родственником, ни каким-нибудь идейным вдохновителем или лидером. Но чтобы спасти меня, он пожертвовал собой. Значит, остались ещё на планете «настоящие люди», про которых, как пример героизма, можно рассказывать внукам.
Рванув в сторону встречной полосы, а не как многие убегающие — в сторону города, я прыгнул в небольшой овражек, засаженный красивыми соснами. Пробежав по этому кусочку зелени посреди асфальтного царства, я выскочил на встречную полосу трассы. Тут тоже царил бедлам, хоть и не было такого количества машин, как на противоположной стороне, с которой я сюда попал.
Не я один решил перебраться сюда, здесь собралась куча людей, перебежавших с противоположной стороны эстакады. Некоторые сели прямо на асфальт, другие бежали дальше, в сторону горы. Бежать, надо бежать за ними на ту горку. Я спрыгнул с дороги в небольшую канаву, как оказалось, вовремя и полез вверх. Кружащие в небе вертолёты чего-то выжидали. Взглянув на трассу, с которой прибежал сюда, я был шокирован. Там полным ходом шла настоящая битва живых с людьми, обратившимися в зомби. Первые стреляли, отбивались палками, бутылками, но, по всей видимости, проигрывали в этом сражении не на жизнь, а на смерть. Повсюду асфальт был залит кровью, завален битым стеклом и какими-то сгустками, похожими на мелкие куски плоти, а может, и человеческих внутренностей.
Казалось, всё. Ещё несколько минут, и зомби одержат победу, тем более, что умершие от их укусов падали и через некоторое время поднимались. Поднимались обезображенными, обкусанными, зачастую без части лица или рук, поднимались, превратившись в таких же, как те, кто их покусал, и пополняя армию зомби. Но тут с неба послышался грохот и стал виден огонь. Сначала я решил, что сами небеса разверзлись, чтобы прекратить это ужасное буйство, но в реальности это вертолёты, барражировавшие над нами, стали стрелять. Мне показалось, что они стреляют во всё движущееся, без разбора. С неба с двух сторон ударили обжигающие до смерти струи свинца. Они пробивали машины, людей, обратившихся в зомби, оставляя за собой шлейфы выдолбленных кусков асфальта с автострады. Затем полетела ракета, она попала в небольшой грузовичок, отсюда мне не было видно его марки, и взорвалась с грохотом, на секунду поглотившим все остальные звуки этого разверзшегося на земле ада. Я заметил несколько военных джипов, спешащих к месту событий со стороны города. Это были военные «Хамви» с пулемётными турелями, помещёнными на крышах, в башенках. Остановившись метрах в пятидесяти от остовов первых сгоревших машин, застрявших в пробке на выезд из города, и встав в ряд, они стали водить пулемётами из стороны в сторону и стрелять, особо не разбирая в кого попадут.
Сверху, с вертолётов, продолжалась стрельба. Спереди, с утроенных ограждений на выезд, солдаты поливали свинцовыми пулями всё движущееся. Им было всё равно, куда летят эти пули, страх полностью овладел их рассудком, заставляя в ужасе нажимать на курок, забыв, что там есть живые люди. Несмотря на грохот, стоны раненых, звуки непрекращающихся выстрелов, иногда можно было различить далёкое «чмок», когда редкие пули, достигшие истинной цели, пробивали головы тварей, и мозг, вырвавшись из черепной коробки, вылетал на асфальт. Зомби падали, вставали и продолжали бежать на находящихся впереди солдат. Взорвался грузовик, прошитый пулемётной очередью с вертолета. Тот самый, который шёл на таран с людьми, пытавшимися вырваться из города.
Военные «Хаммеры» не прекращали стрельбу, поводя пулемётами вперёд и затем немного вправо, немного влево, поливая всё свинцом. В какой-то момент я упустил их из виду, но, услышав нечеловеческие вопли с той стороны, пробивающиеся через выстрелы, повернулся туда — и обомлел, не веря своим глазам. Откуда-то сбоку на солдат напала небольшая толпа живых мертвецов. Чувствуя плоть, они без особого труда запрыгнули на башенки двух джипов и стали рвать на куски пулемётчиков. Сидящие внутри автомобилей товарищи никак не могли помочь, но пулемётчик соседнего «Хамви», возможно, не совсем понимая что делает, развернул свою турель и стал поливать башенки соседних джипов свинцом, пытаясь скинуть с них таким образом этих тварей. Мозг его был затуманен боем или страхом — своим порывом солдат лишь усугубил ситуацию. Не все пули попадали в тварей, многие просто расходились по корпусам машин, быстро находя в них незащищённые места. С оглушающим грохотом один из джипов взорвался, разнося куски брони и металла во все стороны. Буквально через несколько секунд, возможно, повреждённый первым взрывом, взорвался второй автомобиль, но как-то без особого шума. Он как бы поднялся на метр-полтора в воздух и упал на брюхо, подняв клубы чёрного дыма.
Вертолёты, перестав стрелять, зависли в воздухе, они, наверняка, хотели оценить ситуацию или ждали нового приказа. Взрывы не только повредили два оставшиеся джипа, но попутно уничтожили всех окруживших их зомби. «Хамви» застыли, перестав проявлять признаки жизни. Дверь одного открылась, из него выскочили двое военных, побежав в сторону остовов взорвавшихся машин своих коллег. Я оглядел трассу. Повсюду виднелись бесформенные тёмные пятна, похожие на плёнки от следов керосина на поверхности луж. Здесь произошло что-то ужасное. На какое-то время (после взрывов джипов с военными) воцарилась тишина, по крайней мере, вертолёты не стреляли и стали удаляться. Солдаты впереди тоже перестали поливать всё перед собою свинцом. «Может, патроны кончились», — невольно пришла мысль. Двум оставшимся «Хаммерам», буквально несколько минут назад так оживлённо обстреливающим округу, уже было не до стрельбы. На дороге в некоторых местах кто-то шевелился. Не думаю, что кто-нибудь из людей мог уцелеть после такого, наверное, это зомби пытались встать и опять кинуться искать долгожданную добычу.
Тут мой взгляд упал на лежащего на второй части автострады (той, на которую я перебежал и с которой стал подниматься в гору) мужчину. Он лежал, вытянувшись во весь рост, в луже крови, и в его руке был зажат пистолет. Это то, что мне надо. Оружие как нельзя кстати в такой ситуации, оно мне обязательно пригодится, да и бежать до него метров сорок. Быстро вскочив, я во всю прыть понёсся к нему. Добежав до лежащего мужчины буквально за несколько секунд, я выхватил из его руки пистолет, который оказался стареньким ПМ, и развернулся, чтобы бежать назад в гору. Не успев преодолеть и пяти метров, я заметил поднимающуюся с земли и уставившуюся на меня тварь, некогда бывшую престарелым мужчиной. На его шее виднелась бледная рана с рваными краями. Тёмные пятна сильно выделялись на щеках. Одежда обгорела и свисала лохмотьями. В его глазах пылало холодное белое пламя. При виде подобного слабого человека мог бы хватить инфаркт. Но не меня, видавшего и похуже. Я на бегу развернулся, передёрнул затвор пистолета, дослав пулю в патронник, и быстро подбежал к нему. Пока он поднимался, выстрелил ему почти в упор в лоб, прямо меж глаз. Честно говоря, я и сам от себя такого не ожидал, но действовал полностью на автомате, доверившись своим животным инстинктам, и был прав.
Пробив лобную кость, пуля калибра 9 мм вылетела с обратной стороны черепа, разбрызгав мозги по грязному асфальту. Тварь стала оседать, её глаза закрылись. Почти не останавливаясь, я побежал вверх в гору, передвигая ногами что есть сил.
