OTSTRAXA.su

Пьеро – это страшный рассказ автора Genesis о грустном клоуне, которого повсюду норовят обидеть жестокие люди.

ПЬЕРО

Маленький провинциальный городок жил своей жизнью. В просторных офисных помещениях полнились данными ценные бумаги, в школах велись допросы у доски, над уличными пробками разносились ругань и гудки автомобилей… А где-то на шоссе в сторону города двигалась в свете ясного дня одинокая пешая фигурка.

Ближе к вечеру в город входил молодой человек низкого роста и очень худой. Одет он был в белое трико, усеянное чёрными полосами и ромбами. На груди красовался чёрный же полумесяц с кривым носом, скривлённым ртом и печально опущенным кончиком единственной видимой брови. Из-под острого чёрного колпака торчали во все стороны тёмные волосы, очень контрастировавшие с белой пудрой на лице. В руке юноша нёс скрипку. Временами он останавливался прямо посреди улицы и играл на неё какую-то очень грустную мелодию — при этом из глаза выкатывалась слеза цвета чернил.

Когда грустный шут со скрипкой попытался пересечь дорогу в том месте, где это запрещалось правилами, к нему приблизился полицейский. Однако попытка прочитать нотацию незадачливому пешеходу сорвалась: юноша поднял на полицейского большие печальные глаза, и тот замер. До этих пор этот человек был суровым блюстителем закона, грозой преступности и гарантом справедливости, но перед этим клоуном, в глазах которого сочетались и печаль, и мольба, и мука, он оказался бессильным человеком, сломленным внезапным ударом неведомой силы. Взяв под козырёк и с трудом сдерживая предательскую слезу, полицейский отпустил нарушителя.

Буквально за неделю он оказался раздавлен депрессией. Ему пришлось уволиться с работы, чтобы целыми днями глушить душевные боли водкой и валерьянкой. Ночью же он часто просыпался и плакал, но о чём — не знал сам.

А печальный юноша продолжал свой путь по городу. В одном из глухих двориков он вновь остановился и заиграл на скрипке. Из тёмных подъездов и из-за углов выглянули наглые лица гопников. Один из них, подойдя, плюнул в шута, другой с хохотом дал ему звонкого пинка, третий попытался отобрать скрипку, чтобы разбить её об асфальт, и всем им хотелось увидеть реки слёз, которые исторгнет этот размалёванный плакса.

Однако шут только очень грустно вздохнул и окинул варваров жалобным взглядом. От этого всем им почему-то стало не по себе. Тем не менее, одному из них — тому, который пытался вырвать из рук скрипку — удалось собраться, и он уже заносил над бедным пареньком огромный кулак, но с размаху попал им в пустоту и, к вящему веселью отморозков, повалился на землю. А клоун исчез.

Очень скоро одного из гопников разбил паралич, обездвиживший всё его тело. Второй сошёл с ума и рыдал при малейших звуках скрипки, а третий в припадке истерики удавился ремнём.

Вскоре в город приехал цирк шапито с целой армией фокусников, жонглёров, укротителей и клоунов и обширным зверинцем дрессированной живности. Накануне премьеры случилась неприятность: один из клоунов вывихнул ногу. И так сложилось, что хозяин цирка, возвращаясь из больницы после визита к артисту, случайно увидел молодого человека, очень похожего на покалеченного клоуна — в гриме и костюме. К тому же этот печальный парень согласился за небольшую плату подменить коллегу, хотя и не сказал ни единого слова — просто кивнул.

Настал день премьеры. Цирк сиял цветными прожекторами. Галдели зрители. А ярко разряженные артисты без устали удивляли публику. Настал черёд выйти грустному белому клоуну, чтобы того осмеял и избил до гадкого весёлый рыжий. На беднягу сыпались нелепые грубости и подзатыльники, зрители хохотали, а он терпел эту вечную несправедливость…

И здесь плата шуту обошлась хозяину балагана дороже, чем он предполагал. Потешавшийся над страдальцем в гриме клоун стал жаловаться на гнетуще грустные сны и через неделю потребовал расчёта. Программа изменилась, но сезон закончиться не успел — у цирка начались финансовые проблемы, и труппа была распущена…

Однажды идущая с занятий домой студентка увидела, как на тротуаре сидит виденный ей в цирке белый клоун и что-то играет на своей скрипке. Из его глаза выкатывалась чёрная слеза. Её настолько растрогала эта грустная сцена, что даже захотелось пожалеть затравленного жизнью шута. Она присела рядом и заговорила с ним:

– Привет. Почему ты плачешь? Тебя обидели?

– Привет. Мне грустно потому, что люди вокруг такие жестокие.

– Тебя что, тот гадкий клоун до слёз довёл?

– Он не гадкий, у него работа такая. А люди все друг-друга обижают. Оттого и грущу.

– Меня Дашей зовут. А тебя?

– Пьеро.

– Тебя правда так зовут? Или ты сам себя так назвал?

– Да, меня так зовут.

– Ну, не плачь, пожалуйста. Мне тебя жалко.

– Правда?

– Правда.

Даша обняла Пьеро, и тот прижался к ней щекой.

– Спасибо, Даша. Я счастлив, что встретил тебя.

– Так ты больше не будешь так сильно грустить?

– Милая, посмотри вокруг: в мире столько злых людей, а ты, такая добрая и чистая, одна.

– Есть ещё добрые люди…

– Я никогда не видел никого из них, кроме тебя. На меня кричат полицейские. Меня бьют хулиганы. А директор цирка натравил на меня другого клоуна…

– А может быть, этот клоун добрый? Ты же сам сказал, что он не гадкий.

– Он не гадкий, но и не добрый. Ведь он дразнит и бьёт второго такого же клоуна. И все вокруг над ними обоими смеются.

– А тот клоун, которого дразнят?

– А он ради денег терпит унижения…

Их разговор тянулся до самого вечера. Когда стемнело, Пьеро захотел проводить Дашу до дома. У её подъезда он спросил, что Даша будет делать завтра.

– Не знаю, завтра у меня выходной.

– Хочешь, пойдём туда, где нет злых и жестоких людей?

– Ну, давай. Ведь ты там будешь счастлив?

– Да. Я просто не могу идти туда один — туда ходят только с любимым человеком.

– А ты уже полюбил меня?

– Да, милая.

– Тогда я согласна…

На следующее утро Даша не проснулась. Она умерла во сне: ровно в полночь сердце остановилось.

Исчез и Пьеро. Его появление быстро забыли — одним он казался бродячим артистом, другие же, из тех, кто имел с ним какие-либо дела, были не в состоянии рассказать о странном юноше в чёрно-белом трико и со скрипкой…

Игрушки для животных оптом игрушки для собак оптом.